В моей голове тикала бомба замедленного действия, а единственный человек, которому я доверил бы залезть к себе внутрь и вытащить ее, не появлялся и не общался со мной уже больше года.
Достаточно долго, чтобы у меня накопились к себе вопросы.
Кто я?
Что я сделал со своей жизнью?
Кому я могу доверять?
Последний вопрос – самый неприятный. Ты задаешься им в минуты сомнений. Иногда, просыпаясь посреди ночи, начинаешь гадать, тем ли людям мы доверяем. Или, по какой-то причине оказавшись в одиночестве, перебираешь в памяти каждую мелочь, связанную с кем-либо, в поисках незначительных вроде бы штрихов, которые ты мог упустить.
Это пугает. Это заставляет вас думать, что, возможно, вы понаделали каких-то страшных ошибок за последнее время. Это побуждает вас действовать, сделать что-либо – но когда вы застряли на острове посреди озера Мичиган, у вас несколько ограниченный выбор из того, что именно вы можете сделать, чтобы выпустить пар.
Я использовал свой стандартный метод. Носился по бесконечным туннелям, полным демонов, монстров и прочих ночных кошмаров, – для меня это было проще, чем идти в тренажерный зал.
Туннели были большие, некоторые величиной с подземные улицы под Чикаго, их стены, сделанные из земли и камня, пронизывало что-то, похожее на корни деревьев, но не могли же деревья пускать корни так глубоко под землей. Через каждые несколько ярдов, более или менее регулярно, встречались глыбы из светящихся бледно-зеленых кристаллов кварца. Внутри каждой кварцевой глыбы маячила темная фигура. Некоторые группы кристаллов содержали существ величиной с собаку. Другие – размером с дом.
Я только что перебрался через очередную глыбу и бежал к следующей, первой в тройном ряду, более или менее соответствующей размером моему покойному «жучку».
– Паркур! – выкрикнул я, подпрыгнул, оттолкнулся рукой от верхушки глыбы и перемахнул на другую сторону. Приземлившись, я сделал кувырок, вскочил и побежал дальше.
– Паркур! – крикнул я перед новой горой из кварца, опустил одну руку вниз, чтобы во время прыжка придать телу горизонтальное положение на одной линии с головой, взял барьер, приземлился и продолжил движение.
– Паркур! – крикнул я перед третьей глыбой и перелетел через нее по длинной дуге. Идея была в том, чтобы, преодолев барьер, приземлиться на руки, плавно перекувыркнуться, встать и бежать дальше, но не вышло. В прыжке я зацепился ногой за кристалл, плюхнулся на живот и пропахал лицом грязь на другой стороне.
Секунду я лежал на земле, пытаясь вздохнуть. Падение – пустяк. Господь свидетель, я пережил их немало. Я перекатился на спину и застонал.
– Гарри, у тебя слишком много свободного времени.
Мой голос отозвался эхом в туннеле – седьмом из тринадцати по счету.
– Паркур, – повторило эхо.
Тряхнув головой, я поднялся и отправился дальше. Прогулка по туннелям под островом Духоприют всегда приносит острые ощущения. Когда я бежал, глыбы кварца быстро проносились мимо. Когда я шел, заключенные внутри них узники вполне имели возможность поговорить со мной.
«Позволь мне выполнить любое твое желание», – напевно мурлыкал шелковый голос в моей голове, пока я обходил какую-то из них.
«Кровь и власть, богатство и силу – я могу дать тебе все, что ты…» – обещал другой.
«Однажды, смертный, я буду свободен и высосу мозг из твоих костей», – злобно изрекал следующий.
«Склонись в страхе и ужасе передо мной!»
«Ненавидь меня, дай мне пожрать тебя, и я сделаю твои сны реальными».
«Освободи меня, или я уничтожу тебя!»
«Спи. Спи. Спи и впусти меня в себя…»
«Кровьбольсмертькровьплотькровьбольсмерть…»
«БЛАРГЛ СЛОРГ НОТ ХАРГЛ ФТАГН!»
Ну, вы знаете.
Ничего нового.
Я обогнул довольно скромное кварцевое препятствие, обитатель которого послал мне ментальный образ, тот, что будил меня две ночи подряд после того, как я прошел в прошлый раз рядом, и миновал одну из последних кристаллических глыб перед выходом.
Пока я проходил, обитатель ее испустил мысленный вздох и послал мыслеобраз человека, закатывающего глаза.
«А-а, новенький», – сказал он, тоже мысленно, после этого.
Я остановился и посмотрел сквозь кварц. Как правило, я не общаюсь с пленниками. Если тебя заперли под Духоприютом, значит ты кошмарен настолько, что мало никому не покажется: бессмертный, дикий, с пеной у рта и в придачу окончательно обезумевший.
Но… Я сам долгие месяцы просидел на острове, пойманный в ловушку Духоприюта и пещер в его глубине. Особого выбора у меня не было. Мне надо было прогнать тварь, засевшую в моей голове, и только остров мог держать ее под контролем. Меня здесь иногда навещали, вот только зимой озеро Мичиган опасно из-за непогоды и льда, а дыхание весны еще едва ощущалось. Я давно уже никого не видел.
Поэтому смерил взглядом глыбу размером с гроб и спросил:
– В чем проблема?
«Очевидно, в тебе, – ответил обитатель узилища. – Ты хотя бы знаешь, что означает „стазис“? Когда ничего не происходит – вот что оно означает. А ты торчишь тут, шляешься, треплешься со мной, черт тебя побери, и все портишь, как и все новички. Как там говорят? Ах да. Иди отлей».
Я вскинул брови. До сих пор пленники, общавшиеся со мной, были или откровенными психами, или просили помочь им выбраться отсюда. А этот парень создавал впечатление… джентльмена, что ли.
– В смысле? – не понял я.
«Страж, ты меня слышишь? Иди отлей».
Я подумал, не поймать ли его на слове и не внять ли его совету в буквальном смысле, но решил, что подобный юмор ниже достоинства чародея Белого Совета и Стража Духоприюта, тем самым утерев нос всем тем, кто утверждает, что я великовозрастная шпана. Вместо этого я спросил:
– Кто ты?
Затяжное молчание. А потом мой мозг заполнила мысль, сочившаяся жуткой усталостью и душевной болью, какую я испытываю лишь в самые тяжелые моменты жизни, – но, похоже, для существа, запертого в узилище, момент был не самый тяжелый. Для него это было привычное состояние.
