Геннадий Тищенко - Аруана

…До берега реки оставалось не более двух тотов, но силы мои были на исходе. Дыхание с каждым шагом становилось сдавленнее, сухой раскаленный воздух раздирал грудь. Потом я упал, споткнувшись о корневище еаль-баа. Почти невидимое в высокой траве, оно змеей извивалось под ногами и скрывалось в пахучих зарослях турникона.

Затаив дыхание, я прислушался к звукам со стороны опушки. К шелесту травы и стрекотанию кузнечиков примешивался едва слышный плеск волн Озера.

Потом еще один звук привлек мое внимание. Сколько я не напрягался, так и не понял, что он означает. Я не знал этого звука, хотя он и напоминал шипение Большой Змеи из Синей Реки. Но незнакомый звук лишь напоминал это шипение. Этот звук был Чужим и, скорее всего, Враждебным.

Небольшой крыль выскочил из под пурпурного листа турникона и уставился на меня изумрудными глазами, навевающими ужас. На загривке крыля быстро набухал защитный желтый капюшон, усеянный устрашающими фиолетовыми пятнами и шипами.

Ящер вытянул в мою сторону хищную остроносую морду и угрожающе заквакал.

Я замер, боясь шелохнуться, и некоторое время продолжал лежать без движения. Даже не моргал, отчего глаза начали слезиться.

Видя, что с моей стороны опасность ему не угрожает, крыль спрятал ядовитые шипы и бесшумно исчез в зарослях.

Со стороны опушки раздались легкие шаги. По их звуку, а также по характерному запаху, я догадался, что шаги принадлежат босоногой девушке.

Я осторожно приподнялся над листьями турникона и взглянул в сторону опушки.

По водопойной тропе к озеру шла молодая локиня. Набедренная повязка и мокасины составляли весь ее наряд, хотя ей было не менее восемнадцати лет. Правая рука локини сжимала примитивное копье, изготовленное из гладкого ствола туайи. Точнее, это было не копье даже, а заостренный с одного конца прямой ствол, с которого были удалены ветки.

Судя по одеянию, оружию и запаху, это была дикая локиня.

В зарослях раздался едва слышный шорох, и дикарка замерла, настороженно прислушиваясь. Она была красива эта юная локиня. И по всему было видно, что она еще не прошла Обряда Посвящения.

Проследив направление взгляда локини, я увидел морду лунга. Он осторожно выглядывал из оранжевых зарослей. Глаза его пылали вожделением.

Я невольно вжался в землю. Из полумрака зарослей, за спиной твари в сторону дикарки смотрели еще две пары налитых кровью глаз.

Глаз лунгов!

Локиня рванулась в сторону озера, но из зарослей ей наперерез выскочили еще два лунга. Их пасти разверзлись, обнажив желтые клыки, с которых текла обильная слюна.

До озера оставалось всего несколько шагов, но лунги перекрыли тропу и, хрипло хрюкая, приближались к локине.

Девушка испуганно вскрикнула и метнулась в сторону ближайших зарослей. Лунги бросились, было за ней, но неожиданно застыли на месте.

Теперь их морды выражали испуг.

Я осторожно приподнялся и увидел, что из зарослей навстречу уродам вышли трое воинов из племени осмилоков. Старший из них был вооружен коротким мечом, руки второго натягивали лук, направляя в сторону ближайшего лунга длинную стрелу, а третий воин замахнулся на переднего лунга копьем.

Злобно шипя, твари попятились в заросли.

Юная дикарка испуганно смотрела то в сторону нелюдей, то в сторону осмилоков. Своим спасителям она тоже была не очень рада.

Старший осмилок засунул меч в ножны, снял лассо, прикрепленное к поясу, и многозначительно протянул его дикарке.

Взглянув на лассо, локиня попятилась к Озеру. Едва осмилок шагнул в ее сторону, как она с криком развернулась, и, преодолев прыжками песчаный пляж, отделявший ее от Озера, прыгнула в воду…

– …Это была запись фрагмента сознания Виктора Зудина, из экспедиции Розова, – проговорил Новицкий и выключил мнемограф. – Это биолог, который снял и ввел в свое сознание запись с мозга агасфика. Так называют себя аборигены из ОРА, Особого Района Аруаны, который мы чаще называем просто Осмилонией. Мнемограмма транслировала в твой мозг меры длины аруанцев, а также, названия которые они дали животным и растениям своей планеты. Кстати, эта запись передала субъективность оценок, свойственную обитателям Осмилонии. Лунги, к примеру, вовсе не так уродливы. Локи и осмилоки враждуют с лунгами, поэтому видят их, мягко говоря, не совсем объективно. Что и отразилось в мнемозаписи…

Я тряхнул головой и огляделся. Освобожденное от записи собственное сознание возвращалось крайне тяжело. Я осознал, что нахожусь в хранилище КГБ, Комитета Галактической Безопасности, и прохожу инструктаж перед вылетом. Предо мной сидел Председатель Экологической Комиссии Новицкий, который уже не один год инструктировал всех инспекторов, перед отправкой.

– Признаться, запутался с вашими осмилоками, лунгами и агасфиками, – я поднялся с кресла.

– Ты познакомился с представителями основных рас Осмилонии, – успокоил меня Новицкий. – Остальные аруанцы мало чем отличаются от осмилоков.

– Значит ли это, что осмилоки ушли по пути прогресса дальше, чем, к примеру, локи?

– Черт его знает, что это значит…. – Новицкий брезгливо поморщился. – Мы до сих пор ничего не понимаем в их иерархиях. Похоже, локи являются представителями регрессивной ветви. Девушка, которую ты видел, – типичная представительница этой расы.

– Ну, если так выглядят представительницы регрессивной ветви, – заметил я, – то не представляю, как выглядят дамы из ветвей прогрессивных.

– Да, следует признать, хороши чертовки, – согласился Новицкий. – Но вернемся к классификации аруанцев… На следующей ступени развития стоят лунги-агасфики. Такой вот своеобразный расизм получается. Некоторые антропологи считают, что локи и агасфики являются иными биологическими видами, вроде наших Йети и Алмасты, миллионы лет сосуществовавших на Земле с видом Гомо Сапиенс. И, наконец – осмилоки…

– Остановись! – не выдержал я. – У меня в голове уже каша из твоих аруанцев!

– Они мои не больше, чем твои… Точнее: теперь они твои даже больше, чем мои…

– Но почему вы отправляете именно меня?

– Ты учился вместе с Лариным. Кое-кто надеется, что это облегчит твой контакт с ним…

– Давай-ка, еще раз все уточним… Итак, на Аруане уже десяток лет работают земляне, и она, вроде бы, изучена вдоль и поперек…

– Вот именно – «вроде бы», – вставил Новицкий. – Мы ни черта не знаем об Осмилонии…

– Хорошо, за исключением Осмилонии, – согласился я. – Вы меня хотите перебросить именно туда?

– И не просто в Осмилонию, а на Киалану, праздник осмилоков, куда допущен лишь твой однокашник Шах Ларин. Ты должен прибыть на Киалану вместе с ним. И узнать все, что связано со всей этой чертовщиной!..