1. 1. Пролог
— Нась! Вставай, слышишь! Я нашел, я понял, я знаю!
Ванька вопил на весь дом так, как будто бы раскопал Атлантиду в просторах гостиной. Он вылетел в кабинет, ставший теперь их с Владом совместным, возбужденный, взъерошенный, размахивая странного вида то ли книгой, то ли тетрадью для записей: кожаный переплет, плетеные из тоненьких нитей закладки.
Настя закрыла ноутбук. Влад был в столице сегодня, приедет лишь вечером, девочек взял с собой — на какой-то там детский спектакль под присмотром их нянечки новой, младшей племянницы росомахи — Варении (детям ужасно понравилось это имя).
— Что там у тебя, открыватель вселенной?
Он швырнул раскрытые настежь страницы ей прямо на стол, тыкая пальцем в ровные буквы, написанные круглым почерком:
“Основы родовых ритуалов всех древних двуликих родов”.
Настю будто ошпарило. Нигде еще не удавалось найти даже крох информации. На Лукане бумажные документы всегда не любили, предпочитая передавать самые важные сведения устно. Глупо и ненадежно.
И вот перед ними лежал, вероятно тот самый, бесценнейший ключ к главным тайнам Луканы.
***
В маленькой комнате с низким потолком темно и душно. На окне не задернута ситцевая занавеска, и круглая луна освещает стол, шкаф и кровать не хуже уличного фонаря. Лениво жужжат деревенские комары, что-то еле слышно бормочет радиоточка в кухне. За окном трещат кузнечики, тихо шелестит листва, поскрипывают ветви старой яблони.
Маленькая девочка на высокой кровати не спит. Она спряталась под одеяло, ей очень-очень страшно. Малышка боится монстра. Он уже рядом, он здесь, она это чувствует, знает. Глухое рычание, удар когтистой лапой по тонкой фанерной двери. Девочка не кричит – просто не может. Горло перехватывает от ужаса. Дрожа, она накрывается с головой тяжелой и твердой подушкой, желая только лишь одного: чтобы монстр не нашел ее, сгинув в темноте летней ночи. Но страшный зверь не исчезает, он подходит к постели уверенно, неторопливо — и когтями подцепляет тонкое байковое одеяло, лапой отодвигая подушку. Ребенок от ужаса открывает глаза. Монстр. Это вовсе не медведь и не волк, даже не тигр. Таких животных не рисуют в детских книжках. В свете луны чудовище кажется почти черным, но его маленькие злые глазки бешено сверкают зеленым огнем, жуткая морда оскалена, острые белые зубы торчат, как кинжалы.
Снова глухое рычание, зверь запрыгивает на жалобно заскрипевшую кровать и опускает мохнатую толстую лапу прямо на ногу окаменевшему от смертельного страха ребенку.
В ответ детский крик прорезает полотно жуткой ночи, как нож. Изо всех сил кричит девочка, словно от этого крика зависит теперь ее жизнь.
— Мама!!!
И просыпается.
И нет никакого скрипа кровати, это просто машина подпрыгнула на дорожной колдобине.
— Снова кошмары? — встревоженный голос мужа рядом. Как хорошо, когда он под рукой. Даже кошмары сразу становятся просто снами.
— Да, — выдавливает с тудом из себя, прислушиваясь к лихорадочному биению своего сердца. Пытается дышать глубже, но глаза закрывать все еще страшно. Горячее дыхание зверя на лице словно еще не остыло.
Немой вопрос в подбадривающем мужском взгляде.
— Да. Монстр в моей постели, — нервный смешок, она закуталась в плед поплотней и добавила, словно слова эти что-то могли изменить: — это точно был не медведь, я уверена.
Влад задумчиво посмотрел на жену, снова тревожно вглядываясь в глаза ее, разве что пульс не пощупал.
— Да уж. Монстров кроме себя в твоей постели я видеть совсем не хотел бы. Ну, выше нос, Асенька. Разберемся мы и кошмарами. Как ты, еще не передумала?
— И не рассчитывай, Беринг. От меня теперь просто так ты не отделаешься.
©М. Красовская, Н. Кроноцкая, октябрь 2022г
2. 2. Семейный отпуск
Настя быстро и неумолимо взрослела. Училась находить удовольствие в тех вещах, которые раньше казались ей нудными, совершенно ненужными и неприятными.
Долгие путешествия она никогда не любила. В городе девушка предпочитала передвигаться пешком. В Урсулии расстояния ощущались все совершенно иначе: мир острова был уютен и казался ей очень компактным. Перемещения на тамошнем транспорте, без грязи, грохота трасс и удушливых запахов технической цивилизации не утомляли. Она научилась любить эти часы, рядом с мужем, на переднем сидении снегохода, автомобиля или даже циклолета.
Но теперешняя их одиссея обещала быть долгой и трудной. И чувства эта мысль вызывала у девушки неоднозначные. Хотя…
Рядом с Владом даже время текло иначе. С ним было всегда интересно и очень уютно. Даже в бензиновом автомобиле. Они ехали уже много часов, а Настя все еще не устала ни от дороги, ни от собственной болтовни.
С любовью улыбнулась мужу, поймав его быстрый взгляд.
— Ты такую машину умеешь водить , Асенька?
— Конечно, нет, — хмыкнула девушка. — Откуда? Но правила знаю. Когда… хм… Валька пытался сдать на права, — Настя чуть покраснела, произнося имя бывшего своего парня. — Я с ним все и выучила.
— А почему же сама не сдавала? — Беринг был абсолютно невозмутим. Он вообще никогда не рефлексировал, строго придерживаясь их негласного общего правила: “Все, что было — прошло, идем дальше и не оглядываемся.” У Насти так легко это не выходило. — На тебя не похоже. Ты у меня очень смелая умница.
— А! — отмахнулась, задумавшись на секунду. — Денег не было, да и машины тоже. Разве я могла тогда предположить, что все так изменится?
— Учиться надо здесь, у нас дома все совершенно иначе. Сдав на права в мегаполисе, ты сможешь водить даже космотранс, как мне кажется. Попробуем все успеть, я подумаю… – пообещал Влад, улыбаясь одними глазами.
— И я хочу! – тут же встрепенулся на заднем сидении Ванька.
— Ты сначала со снегохода падать перестань. И с лошади тоже. Сначала научишься думать и риски рассчитывать. А потом и поговорим.
Ванька насупился. Эта лошадь… Он давно был уверен: Беринг такую ему специально нашел: вредную, кусачую как крокодил, умную как обезьяна. Как с нее было не падать, когда это копытное могло выступать на соревнованиях по художественной акробатике и уверенно там побеждать? Да она кувыркалась лучше, чем сам Ванька, скидывая его неизменно, хоть гвоздями себя прибивай. И ехидный взгляд Влада точно ему говорил: “Пока не победишь эту лошадь, никаких тебе больше наук!” Оставалось тоскливо вздыхать и смотреть в окно, пряча незваные слезы.
Настя тихонько поерзала. Ей все больше нравилась эта дорога, нравилось просто сидеть рядом с Владом, искоса и незаметно за ним наблюдая. Не так уж давно она замужем, не успела еще изучить все черты его, все привычки. Не умела точно угадывать настроение, лишь отдаленно догадываясь, какие там, за этим высоким лбом, бродят мысли. Но любоваться могла, даже уже не скрываясь. С восторгом разглядывала прямой крупный нос с чуть заметной горбинкой, чутко и ярко очерченные, очень красивые его губы и черную щетину на щеках. В Руме Влад брился два раза в день – утром и вечером, а Настасья, смеясь, наблюдала, как он отмеряет три пальца вниз по шее от линии челюсти, отделяя заросли на груди от зоны цивилизованной выбритости. Как и любой морф, он растительностью обрастал очень быстро. Сейчас же они ехали уже больше двенадцати часов, и Беринг уже был практически бородат.
