Хорхе Борхес - Атлас. Личная библиотека

Атлас. Личная библиотека
Название: Атлас. Личная библиотека
Автор:
Жанры: Литература 20 века | Зарубежная классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2022
О чем книга "Атлас. Личная библиотека"

Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей ХХ века, во многом определивший облик современной литературы. Умберто Эко в своем эссе о влиянии Борхеса формулирует основной принцип произведений великого аргентинца: «Книги разговаривают друг с другом». Сам Борхес писал: «Иные гордятся каждой написанной книгой, я – любою прочтенной». В многочисленных интервью Борхес называл себя не столько писателем, сколько внимательным, благодарным читателем. Неудивительно, что большая часть его литературного наследия представляет собой статьи, заметки, рецензии и размышления о литературе. Именно таковы вошедшие в настоящий том два сборника Борхеса: «Атлас» и «Личная библиотека».

«Атлас» – это своеобразный дневник путешествий, собрание изящных миниатюр, рожденных в воображении слепого странника. «Личная библиотека» состоит из предисловий Борхеса к его любимым книгам. Каждая страница этих сборников отражает неповторимый стиль автора, где проза балансирует на грани поэзии, а Вселенная вращается вокруг самого драгоценного предмета – Книги.

Часть текстов выходит на русском языке впервые.

В формате PDF A4 сохранён издательский макет.

Бесплатно читать онлайн Атлас. Личная библиотека


Jorge Luis Borges

ATLAS and BIBLIOTECA PERSONAL

Copyright © 1995, María Kodama

All rights reserved

© Б. В. Дубин (наследник), перевод, примечания, 2022

© Б. В. Ковалев, перевод, 2022 © К. С. Корконосенко, перевод, 2022

© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство КоЛибри

Атлас

Предисловие

Перевод Б. Дубина

Кажется, Стюарт Милль первым заговорил о множественности причин; для этой книги, которая, конечно же, не атлас, могу указать две, обе – неоспоримые. Одна носит имя Альберто Хирри. В щедром течении наших земных дней Мария Кодама и я посетили и открыли для себя немало земель, вызвавших к жизни немало фотографий и текстов. Их однажды увидел Энрике Пеццони – такова другая причина этой книги; Хирри заметил, что они могли бы сложиться в умело запутанное целое. Оно перед вами. Это не набор текстов, иллюстрированных фотоснимками, и не набор фотоснимков, растолкованных подписями. Каждая главка – особое единство, которое соткано из картин и слов. Открывать неизведанное – не привилегия Синдбада, Эрика Рыжего или Коперника. Любой из нас – первооткрыватель. Сначала он открывает горькое, соленое, вогнутое, гладкое, шершавое, семь цветов радуги и двадцать с чем-то букв алфавита; затем переходит к лицам, картам, животным и созвездиям, а заканчивает сомнением, верой и едва ли не абсолютной убежденностью в собственном невежестве.

Мы, Мария Кодама и я, с удивлением и радостью делили наши находки – звуки, языки, сумерки, города, сады, людей; все они были особыми и непохожими друг на друга. Следующие ниже страницы хотели бы остаться памятниками этого долгого и все еще не оконченного пути[1].

Х. Л. Б.

Галльская богиня

Перевод Б. Дубина

Когда Рим дошел до здешних окраинных земель и до пресных вод их необозримого и, вероятно, бескрайнего моря, когда сюда дошли два звонких и высоких имени, Цезарь и Рим, эта богиня из обожженного дерева уже существовала. Пришельцы дали ей имя Дианы или Минервы с безразличием империй, которые тем и отличаются от миссионеров, что признают побежденных богов и вводят их в собственный пантеон. Прежде она занимала свое место в неукоснительной иерархии, была дочерью одного из богов, матерью другого и соединялась для людей с дарами весны или ужасом битвы. Теперь она скрыта ото всех и выставлена в странном месте, которое называют музеем.

Она дошла до нас без единого мифа, без единого собственного слова – беззвучный голос ушедших поколений. Изувеченное и священное изваяние, которое может безответственно разукрашивать наш праздный ум. Мы никогда не услышим молитв ее почитателей, никогда не узнаем их обрядов.

Тотем

Перевод Б. Дубина

Александриец Плотин, по рассказу Порфирия, не хотел, чтобы с него писали портрет, ссылаясь на то, что он – попросту тень своего платоновского первообраза, а портрет будет и вовсе лишь тенью тени. Через несколько веков Паскаль снова прибегнет к этому доводу, обратив его против живописи как таковой. Изображение, которое видит читатель, отпечатано с фотографии канадского идола, иными словами, это тень тени от тени. Подлинник – назовем его так – высится за последним из трех корпусов буэнос-айресского вокзала Ретиро, огромный и одинокий. Я говорю об официальном даре правительства Канады. Эту страну не смутило, что ее будет представлять подобное варварское изваяние. Латиноамериканцы не рискнули воспользоваться случаем и в ответ тоже подарить Канаде изображение безымянного, грубо сработанного божества.

Все это знаешь. И тем не менее ум тешится мыслью о тотеме, сосланном на чужбину, – тотеме, втайне ждущем мифов, племен, заклятий, а может быть, и жертвоприношений. Как его чтить, неизвестно; тем больше причин мечтать об этом в смутных сумерках.

Цезарь

К. Корконосенко

Вот кратеры кровавые на теле.
Вот тот, кто звался Цезарем, кто жил.
Теперь он вещью мертвою застыл:
кинжалы взяли все, что захотели.
Машина грозная, чей ход прервался, —
вот тот, что к славе путь вчера торил,
историю писал и сам творил
и радостями жизни упивался.
Вот и другой, расчетливо смиривший
тщеславие отказом от венков,
бросавший в бой солдат и моряков,
в народе честь и зависть заслуживший.
А вот иной, герой грядущих лет,
чья тень огромная затмит весь свет.

Ирландия

Перевод Б. Дубина

Древние и великодушные тени не хотят, чтобы я посмотрел на Ирландию или чтобы я смотрел на нее, иначе как с благодарностью вглядываясь в историческое прошлое. Эти тени носят имя Эриугены, для которого вся наша история – лишь долгий сон Бога и в конце концов снова приведет к Богу (подобное учение провозглашалось потом в драме «Back to Methuselah»[2] и знаменитом стихотворении Гюго «Ce que dit la Bouche d’Ombre»[3]); носят имя Джорджа Беркли, считавшего, будто все мы в неисчислимых подробностях снимся Богу и, если он, как Красный Король, однажды очнется ото сна, небо и земля немедленно исчезнут; носят имя Оскара Уайльда, от чьей судьбы, не обойденной несчастьем и бесчестьем, остались страницы, безоблачные и чистые, как заря и вода. Я думаю о Веллингтоне, который наутро после битвы при Ватерлоо почувствовал, что победа так же чудовищна, как поражение. Думаю о двух великих барочных поэтах, Йейтсе и Джойсе, которые прибегали к прозе и стихам ради единой цели – красоты. Думаю о Джордже Муре, который создал в «Ave Atque Vale»[4] новый литературный жанр, что само по себе пустяк, но создал его с удовольствием, а это главное. Эти необозримые тени стоят между множеством вещей, которые я помню, и тем немногим, что удалось посмотреть за два-три дня, как всегда, переполненных случайностями.

Самое живое среди этого немногого – Круглая Башня, которой я не видел, но которую нащупывали мои руки и в которой наши благодетели-монахи сохранили для нас от черных времен греческий и латынь, иначе говоря – культуру. Для меня Ирландия – это земля добрейших людей, истинных христиан, одержимых непонятной страстью во всем быть ирландцами.

Я прошел по улицам, которыми бродили и по-прежнему бродят обитатели «Улисса».

Волк

Перевод К. Корконосенко

Подвижный, серый в сумраке последнем,
он оставляет след на берегу
реки без имени, где напоил
он жаждущее горло; эти воды
не умножают звезды. Этой ночью
волк – только тень, которой одиноко
и холодно, она волчицу ищет.
И это в Англии последний волк.
Об этом знают Тор и Один. В доме
высоком, каменном решил король:
волкам не жить. Уж выковано в кузне
тебе на гибель крепкое железо.
Саксонский волк, твое погибло семя.
Жестокость не спасает. Ты – последний.
А через десять сотен лет старик
в Америке тебя во сне увидит.
Грядущий сон тебе помочь не в силах.
Твой след на берегу уже нашли,
сегодня ты в своем лесу обложен,
подвижный, серый в сумраке последнем.

С этой книгой читают
Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей ХХ века, во многом определивший облик современной литературы. Тексты Борхеса, будь то художественная проза, поэзия или размышления, представляют собой своеобразную интеллектуальную игру – они полны тайн и фантастических образов, чьи истоки следует искать в литературах и культурах прошлого.В настоящее издание полностью вошел авторский сборник «Алеф», собрание вымышленных историй, которое принес
Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей ХХ века, во многом определивший облик современной литературы. Тексты Борхеса, будь то художественная проза, поэзия или размышления, представляют собой своеобразную интеллектуальную игру, – они полны тайн и фантастических образов, чьи истоки следует искать в литературах и культурах прошлого.В настоящее издание полностью вошли два сборника художественной прозы Х. Л. Борхеса: «Сад расходящихся тр
Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей XX века, во многом определивший облик современной литературы. Тексты Борхеса, будь то художественная проза, поэзия или размышления, представляют собой своеобразную интеллектуальную игру – они полны тайн и фантастических образов, чьи истоки следует искать в литературах и культурах прошлого.Сборник «Всеобщая история бесчестья», вошедший в настоящий том, – это собрание рассказов о людях, которым
Хорхе Луис Борхес – один из самых известных писателей ХХ века, во многом определивший облик современной литературы. Тексты Борхеса, будь то художественная проза, поэзия или размышления, представляют собой своеобразную интеллектуальную игру – они полны тайн и фантастических образов, чьи истоки следует искать в литературах и культурах прошлого.В настоящее издание вошли полностью два авторских сборника: «Сообщение Броуди» и «Книга Песка», а также из
История четырех людей, каждый из которых живет в своей фантастической вселенной и воспринимает мир по-разному. Тем не менее их жизни намертво сплетены обычным предначертанием судьбы, случайностями и собственными поступками. Каждый их шаг ведет все дальше в пучину бытия.
«Однажды, ранней весной, шли мы в Батум из Порт-Саида. В Стамбуле были чумные случаи, дела наш грузовик там не имел; мы решили миновать Золотой Рог, а рассвета дождаться в Коваках, у входа в Черное море: ночью из Босфора не выпускают. И вот отправили с нами из Дарданелл двух турок, двух карантинных стражей, дабы они удостоверили, придя в Коваки, что остановки на Босфоре не делалось…»
«Когда после обедни все сгрудились к подножию амвона маленькой церкви, из купола ее почти отвесно падало на толпу бледное апрельское солнце. Потушенные свечи чадили, в толпе, разнообразно пахнущей дыханием, волосами и одеждой, стало жарко. Каждому хотелось приложиться поскорее. Низкий и ладный, чернобородый, плешивый мужик, выделявшийся из толпы очень черной сермяжной поддевкой и очень белыми, толсто и аккуратно увязанными онучами, хотел пролезть
«Тождество, много снегу, ясные морозные дни, извозчики ездят резво, вызывающе, с двух часов на катке в городском саду играет военная музыка.Верстах в трех от города старая сосновая роща…»
Спасенный Федор Годунов публично перед московским людом отрекается от трона в пользу жениха своей сестры, восемнадцатилетнего князя Михаила Скопина-Шуйского, которого Серегин возводит на трон. Но этого оказалось недостаточно для того, чтобы открыть путь в девятнадцатый век, и Серегин получает задание по стабилизации мира умирающего императора Петра II. Никакой Анны Иоанновны и никакого Бирона. Россия после реформ эпохи Петра I должна получить воз
Сталкер нелегально проник в зону и отстал от группы. Да так неудачно: на хвост села милиция, а когда сумел оторваться, застрял в болоте. Да еще и этот странный туман. Казалось бы, еще не все потеряно. Но расскажи кто раньше, что в зоне придется спасаться бегством от монстров, ни за что не поверил бы. К реальной опасности радиации добавятся еще две: мутанты и опасные ребята в противогазах. Но самое страшное – назад дороги уже никогда не будет.
Романы о настоящих героях своей эпохи – сотрудниках советской милиции, людях, для которых служебный подвиг – обыденное дело.Конец семидесятых годов. В крупном сибирском городе одно за другим происходят жестокие убийства четырех молодых женщин. Внешние признаки преступлений очень схожи: все жертвы связаны одинаковыми полотенцами, все убиты ударами тяжелым предметом по голове. Оперативники во главе с капитаном милиции Алексеем Разиным предполагают,
Премия Брэма Стокера.Премия Джеймса Типтри-младшего.Финалист премий «Небьюла», «Локус», Всемирной премии фэнтези, Мифопоэтической премии, премии Ширли Джексон и Британской премии фэнтези.Сложный и захватывающий роман о попытках молодой художницы, страдающей шизофренией, отличить реальность от психоза… и о интригующей встрече с женщиной-призраком.Художница Индия Морган Фелпс, для друзей просто Имп, пытается поведать о своей жизни, но ей приходится