Всем моим землякам, погибшим в Чечне, посвящается
Aut viam inveniam, aut faciam
(* Лат. Или найду дорогу, или проложу её сам)
Все события и действующие лица вымышлены, совпадения случайны. Автор может не разделять точку зрения персонажей.
Я назвал свое «творение» -роман, хотя правильнее было бы назвать его «записки графомана». Положа руку на сердце признаюсь честно, да и читатель сам поймет, если хватит терпения дочитать конечно, что писатель из меня как из собачьего хвоста сито. Но желание писать было столь велико, что я не взирая ни на что снова и снова пытался создать не роман —нет, хотя бы простенький рассказец который просто был бы кому-нибудь интересен, даже не так, а который просто кто-нибудь хотя бы дочитал до конца. Но все мои опусы были написаны настолько коряво, диалоги были настолько чудовищны, что я и сам не мог читать их без отвращения и содрогания. Не знаю почему но когда я в своем воспаленном воображением мысленно их рисовал то и сюжет и диалоги складывались настолько складно и интересно, что я был просто в неописуемом восторге. Я тут же хватался за бумагу и ручку и вот тут то происходило самое интересное- все мои остроумные обороты, искрометные диалоги, изящные фразы превращались в откровенную дрянь. Но я не отчаивался. Снова и снова с удвоенным упорством я продолжал писать. Изводились кипы бумаги. Мусорное ведро в доме наполнялось в два раза быстрее чем обычно. Но результат был все тот же-ничего путного я сочинить не мог. После я забросил на некоторое время свои литературные опыты, но не из-за того что охладел к сочинительству, нет, просто я стал размышлять что я делаю не так. Почему как только я беру в руки ручку чтобы записать очередной шедевр, мысли сразу превращаются в неуклюжие нелепые фразы? Может все дело в способе создания? И я обзавелся диктофоном! Дела пошли получше. Уже мои творения не напоминали мне уродов-мутантов, а смотрелись как вполне удовлетворительные инвалиды. Прогресс, хоть и небольшой был налицо. Я пошел дальше -стал просто записывать на диктофон рассказы разных людей, а после, с небольшой собственной корректировкой (я ведь все таки писатель),переписывать их на бумагу. Конечно это были не шедевры, но одно то что мои родные и близкие, которых я уже замучил чтением своих предыдущих творений, смогли дослушать их до конца и не послать меня по короткому и всем известному адресу, состоящему, как принято, из трех или пяти букв. Одно только это вселяло в меня оптимизм и надежду. Ввиду того что моя работа связана с поездками, порой очень долгими, а в поездах люди становятся очень разговорчивыми, то недостатка в сюжетах у меня не было. Так было и на этот раз. Дорога предстояла очень длинная —несколько суток да еще зимой. Моим попутчиком оказался мужчина лет сорока, прилично и со вкусом одетый и совершенно седой. Мы познакомились. Оказалось что он едет до той же станции что и я. Как обычно бывает в дороге мы разговорились, незаметно перешли на ты, потом немного выпили, я рассказал ему о себе, он о себе. Разговор был так ни о чем, обычный дорожный треп. Потом опять же как обычно водится мы еще немного выпили, потом еще и еще. Хорошо что в купе мы были одни, можно было не стесняясь говорить о чем угодно. Мы и говорили. Но я на всякий случай включил диктофон, и как оказалось впоследствии не напрасно. Рассказ моего попутчика я и предлагаю вашему вниманию, практически без сокращений и отсебятины.
Я очень любил свой город. Именно любил. Потому, что его уже нет. Его убили зимой 95.Но он у меня в памяти остался навсегда живым. Я отчетливо, стоит только закрыть глаза, вижу его целым и невредимым. Мысленно гуляю по его улицам, встречаю на них друзей, разговариваю с ними. Наваждение порой бывает таким сильным, что очнувшись я даже не сразу могу понять где я нахожусь. А нахлынувшие воспоминания все идут и идут чередой -вот уже мне становится страшно -я гоню их прочь, но они все сильней и сильней наваливаются на меня. Наверное так сходят с ума. Если так то я наверное уже в конце этого пути….
В тот день я как всегда собрался идти на работу. Жил я один- почти все родные и семья из Грозного уехали, устроились кто где а я остался. Не уехали и мои престарелые родители, которые жили на другом конце города. Отец считал себя потомственным терским казаком и категорически отказывался уезжать, считая все эти беспорядки временным явлением и что скоро все будет как раньше. Да и ехать нам было некуда если честно говорить. Я собственно и остался из-за родителей и надежды выручить за свою квартиру какие-нибудь деньги, но увы, время шло а ее никто не хотел покупать. В урочное время я уже стоял на остановке с такими же бедолагами как я. Работали мы далековато и на работу нас возил вахтовый автобус. Разговоры как всегда были одни и те же- как продать жилье, как уехать, как устроились соседи на новом месте, как кого из соседей убили, ограбили, где раздобыть продуктов, денег, когда будут давать зарплату, как вообще жить дальше. Эти разговоры производили на меня тягостное впечатление. Жизнь которая у меня и так как говорится «не текла молоком и маслом» казалась вообще невыносимой. Я стоял с края автобусной остановки, в разговоры не вступал и старался думать о своем.
Однако прошло уже около часа нашего стояния под пронизывающим, холодным ветром, а автобус так и не появился.,что с ним ранее никогда не случалось. Надо отдать должное на работу нас привозили всегда вовремя, правда с работы привозить, как и платить зарплату отчего-то иногда забывали.
Возле нас остановился «УАЗик». Водитель не спеша вышел и подошел к нам. Я узнал его. Это был водитель начальника пожилой и полный мужчина.
– Автобуса не будет.-грустно сообщил он.– Завтра тоже. Меня начальник послал сообщить, что и работы пока не будет.
На нас его слова произвели тягостное впечатление. Мы стояли как окаменевшие. У всех в голове бились одни и те же мысли: как жить дальше? В одну секунду рушились все призрачные надежды. Теперь зарплату нам дадут нескоро, если вообще дадут. Уже давно уехал УАЗик, а мы все стояли и смотрели друг на друга, перебрасываясь ничего не значащими словами. Декабрьский холодный ветер безжалостно выдувал остатки тепла и мы стали расходиться по домам.
Я пришел домой выпил горячего чая и залез под одеяло. У меня начинался озноб. Незаметно я впал в забытье. Мне привиделся летний день и я маленький мальчик (что меня особенно удивило то, что я видел себя со стороны) иду с мамой по городу. она ведет меня за руку и что-то ласково мне говорит. Слов я не разбираю, но чувствую что говорит она что-то хорошее и от этого на душе становится спокойно-спокойно и почему-то я плачу. Я очнулся. В комнате было темно. День уже прошел. Кое-как я выбрался из постели, озноб не проходил. Из-за нервного срыва, одиночества, или просто из-за простуды я чувствовал себя отвратительно. Кое -как поел и обратно в постель, так проболел я несколько дней. Приближался новый год. И тогда я решил- плюну на эту квартиру, на эти вещи, на весь этот жалкий скарб и уеду на праздник к своей семье в гости. Стал готовиться, покупать подарки, хотя какие я мог купить подарки на свои гроши- так, чисто символически, просто как знак внимания. Но судьба распорядилась иначе.
