Вечерело. Дул лёгкий ветерок. Жаркое африканское солнце медленно заходило за горизонт, бросая свои последние лучи на мрачные каньоны Олдувайского ущелья, отчего оно делалась ещё более диким и неприветливым. Профессор Грей задумчиво закурил сигарету. В этот день ему должно повезти. Неужели двадцать лет напряженного труда пропадут даром, неужели он так и будет комментировать находки других учёных, так и не сделав своей. Утром он проснулся с чувством, что уж сегодня то ему обязательно повезёт.
Это радостное светлое чувство, ещё не удача, но предвкушение её, весь день не покидало его. Весь день он со своим помощником терпеливо лазил по слою вулканического пепла на сорокаградусной жаре. Весь день он просеивал через сито частицы почвы в поисках какой-либо пусть даже самой маленькой косточки. Тщетно.
«Вот тебе и удача»! и профессор горько усмехнулся. Можно было уже идти в лагерь, тем более, солнце уже почти зашло, но подталкиваемый этим же самым чувством, он решил обследовать ещё один участок, находящийся чуть выше. Надежды, правда, не было никакой, до этого там побывали две группы, но чувство упрямо толкало его туда. Профессор поднялся вверх по склону и замер от удивления.
Прямо из слоя вулканического туфа, обнажившегося благодаря эрозии, торчал обломок кости.
– Хилл! Хилл! – закричал он прерывающимся от волнения голосом, – идите скорее сюда. Я нашёл его. Я нашёл!
– Скорее всего, эта кость принадлежит обезьяне, Грей, – вежливо сказал подошедший помощник или вымершей антилопе, – да тут ещё один обломок, вот и плечевая кость вот и бедренная, и это кости явно человека! – обрадовано воскликнул помощник, – да это настоящая сенсация Грей, правда, они порядком засели в туфе, но ничего мы завтра их освободим!
– Идите, идите Хилл, – мягко проговорил профессор, – Вы, наверное, проголодались и хотите ужинать.
– А Вы? – и Хилл заглянул ему в глаза.
– Я немного задержусь, – тихо ответил профессор и украдкой смахнул набежавшую слезу.
– Мы будем Вас ждать профессор! – восторженно прокричал Хилл, – мы приготовим яичницу сразу из двадцати яиц!
Грей закурил ещё одну сигарету. «Вообще то Люси запрещает мне курить, – подумал он, – говорит, что у меня слабое сердце. Да к черту сигарету, я нашёл его, я нашёл! Профессор с возгласами никак не вязавшейся с его благородной внешностью высоко подпрыгнул и исполнил в воздухе, какое-то дикое па.
«Вот бы сейчас меня увидели мои студенты!» – весело подумал он. В лагере его уже ждали. Во всю мощь своих динамиков орал магнитофон. Обычно его раздражал этот тяжёлый рок, но сейчас…
– Кто это? – оживлённо спросил он у одного из участников экспедиции.
– Майк Топфлер.
– Ничего вещица, – и профессор, озорно подмигнув, звонко прищёлкнул пальцами.
В эту ночь никто не спал. Собравшись у большого костра, все наперебой обсуждали какому же из человеков, принадлежат найденные останки. Чуть только рассвело, вся группа, захватив лопаты, сита, и другие археологические инструменты отправилась к месту находки. Впереди, еле сдерживая себя, быстрым шагом шёл Грей.
Работать приходилось крайне осторожно. За миллионы лет, кости, пролежавшие в земле, сделались настолько хрупкими, что было достаточно одного неосторожного движения, чтобы сломать бесценную находку. Сначала копали лопатами, затем в дело пошли крючки, которыми дантисты ковыряются в наших зубах, а затем и мягкие пушистые кисточки.
Через три недели напряжённейшего труда первая кость была извлечена из под земли. Профессор вместе с помощниками с любопытством разглядывал её.
– Это, несомненно, бедренная кость, – громко сказал он, – но она не принадлежит ни хабилисам, ни питекантропам, ни даже неандертальцам, у них она изогнутая, – задумчиво произнёс Хилл, – она принадлежит? – Хилл вопросительно посмотрел на профессора.
– Работайте, коллеги! – вдруг резко сказал Грей, – я пойду, отдохну немного, и он быстро зашагал к своей палатке.
Ещё через две недели была извлечена плечевая кость неизвестного существа. По мере того, как множилось количество находок, веселые голубые искорки в глазах профессора тускнели, и на смену им приходила угрюмая задумчивость, к тому же нужно было торопиться, работу нужно было закончить до сезона дождей.
Последней нашли черепную крышку неизвестного существа. Осторожно неся её в руках, Хилл вошёл в походную лабораторию. Склонившись над микроскопом, Грей сосредоточенно рассматривал находки.
– Не помешаю, – громко спросил Хилл.
– Садитесь, – и Грей указал на стул, – черепная крышка, – задумчиво произнёс профессор, – ну что ж моя догадка подтвердилась. Судя по её строению, а особенно, по её размерам, мы нашли современного человека.
– Homo sapiens! – громко воскликнул Хилл.
– Он самый, – со вздохом произнёс Грей, – уж я не знаю хуже или лучше, но мы нашли останки Homo sapiens sapiens. Останки человека, который ничем, ну абсолютно ничем не отличается от нас с вами. Науке известны такие случаи, – задумчиво продолжал он, – в 1984 году на берегу озера Турукан Камоя Кимеу, Джон Харрис и Френсис Браун нашли останки мальчика. Он тоже ничем не отличался от нас с вами, за исключением лба, низкий и скошенный, он явно указывал на его принадлежность к древним людям. Этой черепной крышкой, Хилл, вы похоронили последнюю мою надежду.
– Рядом с ней мы нашли и это, – Хилл протянул профессору небольшой золотой самородок, напоминающий сидящего Будду.
– Золото, – недоуменно воскликнул профессор, – откуда оно здесь? Видно этот человек принёс его издалека. Как бы то оно не было, но следующую экспедицию мы явно обеспечили, – и он весело взглянул на Хилла.
– Там мы нашли и ещё кое-что, – с этими словами Хилл подал профессору несколько невзрачных чёрных камешков.
– Чопперы! – взволнованно воскликнул профессор, – невероятно! Современный человек и пользовался орудиями, которыми уже давно не пользуются даже австралийские дикари. Может это мистификация, вроде Пильтдаунского человека? – и он вопросительно взглянул на Хилла.
– Навряд-ли. Олдувайское ущелье уже давно известно, здесь начинали Луис и Мэри Лики, здесь побывали Иванов, Матюшин, Урысон, Кларк. Да и какому идиоту придёт в голову городить целую гору вулканического туфа ради нескольких обломков жалких костей.
– Вы правы, Хилл, – и профессор опять вздохнул, – на калий-аргон проверяли? – быстро спросил он.
– Проверяли, – ответил Хилл, – проверили и на радиоактивный метод, – возраст останков с небольшой погрешностью можно считать равным одному миллиону семьсот тысячам лет.
