ПРОЛОГ
Джалан только на первый взгляд показался большим и сложным. Стоило один раз взглянуть на карту, вовремя предоставленную Ариной, и стало понятно, что панорама города похожа на солнце, от которого на двенадцать сторон света расходятся лучи. Департаментов, окружающих дворец, тоже было двенадцать. И дальше не сложнее: в первом круге – резиденции золотого сословия, во втором, более широком кольце, районы попроще, в том числе Хеске, разноцветный богемный квартал, и Эззо, район университетов. Чем ближе к окраинам, тем беднее и серее.
Девушки быстро оценили все удобство местной логистики. Архитектор, создавший генплан города, явно понимал, что в мегаполисе простота прямых линий спасает сотни часов и килограммы нервов. До телецентра, где принимали видеоматериалы конкурсантов, удалось добраться буквально за час.
Сафира дрожащими от волнения руками сдала свою кассету, получила карточку номинанта и указание приходить через три дня, когда вывесят списки прошедших предварительный отбор. И если таки повезет пройти, там же выяснить, к кому из кураторов направят. А пока оставалось только ждать и нервничать.
Триединая империя, Джалан
Район Кора, квартира Арины Ярл
Арина, немного смущаясь, провела девушек в просторную квартиру, которую зачем-то назвала скромной конурой, да еще и пообещала, что спать все будут вповалку.
– Только ремонт закончили, – объяснила она нагромождения коробок. – Вещи перевезла, а разобрать не успела. С моей работой… В общем, у меня тут бардак.
– Понятно, – кивнула Лейла и тут же взялась деловито осматриваться. – Давай поможем. Красоту наведем.
– Да ладно! Сама справлюсь, – отмахнулась Арина.
– Ну, пожалуйста! – Сафира в порыве эмоций схватила ее за руку. – Мне и так неловко, что мы тебя тут стесняем.
Аргументов не нашлось. Арина хорошо помнила, что Лейла умудрилась даже в своем вагончике навести идеальную красоту, а Сафира могла из-за любой мелочи расстроиться и потом долго переживать. Проще было согласиться.
– Ладно, девы. Я тогда на кухню, с меня ужин. С вас – хотя бы организовать себе постель. Есть раскладной диван, но где тут постельное белье и подушки, я даже не знаю. Раскопайте сами. Я настолько мимо этой темы, что, боюсь, еще год на коробках проживу. А потом два месяца буду решать, в какой угол вазу поставить.
*****
– Это что, все твои вещи? А где еще одежда? – воскликнула Лейла, уложив и развесив в шкафу небогатый гардероб, наполовину состоявший из военной формы разных степеней парадности и для разных сезонов.
Арина осмотрела содержимое шкафа и убедилась, что в коробках ничего не затерялось.
– Все тут. Больше нет.
– Почему? – искренне удивилась Сафира. По ее мнению, не хватало юбок, платьев и туфель. – Должен же быть у девушки хотя бы минимальный набор! Ну, на выход там…
– Кому должен? Мне хватает.
– Ой, смотри! Какие красивые! – Сафира раскопала в одной из коробок шкатулку с медалями и разноцветными розетками самого экзотического вида. – Можно?
– Можно, – кивнула Арина.
Девушки с интересом начали ворошить награды.
– А это кто? – Лейла выудила из шкатулки небольшую фотографию. На ней Арина, длинноволосая, в платье, стояла в обнимку со статным усачом в парадной форме. – Точно! Это… Ну, тот мужик, который войну в Генде выиграл. Помнишь, мы про него читали? Трехфортовый герой!
– Мудак он, а не герой, – внезапно помрачнела Арина. Отобрала фотографию, жалея о том, что сама забыла, где ее спрятала, и засунула во внутренний карман парадного кителя.
– Ого! А это профессиональная характеристика или личные заслуги? – полюбопытствовала Лейла.
– Из двух тысяч человек в моем подразделении остались двое. И те не целиком. Короче, я не хочу об этом говорить.
– Говорить-то ты не хочешь, а фотографию хранишь, – не удержалась Лейла. Сафира с силой наступила ей на ногу.
– Давайте сменим тему?
– Ну да, тему. И занавески, – Лейла, чуть прихрамывая, направилась к окнам.
– А чем тебе не нравятся мои занавески?
– И мне тоже… – смутилась Сафира. – Не нравятся. Мое чувство прекрасного забилось в угол и рыдает. Они ужасны. Ариш, ты замечательная, но фиолетовые шторы с зеленым горохом? Прости…
– Мне все равно, – Арина явно была расстроена своим проколом и чрезмерной догадливостью девчонок.
– Значит, этот вопрос я возьму на себя, – Лейла встала на табуретку и принялась снимать занавески, бормоча что-то про ужас-ужас. – И вообще, в конце коридора есть ниша, там можно построить небольшую гардеробную, а этот шкаф отсюда убрать, он только мешает. Держи!
– Чую, вместе с гардеробной сейчас построят и нас, – заметила Сафира, принимая снятую с карниза ткань.
– Значит, я не ошибаюсь в выборе кандидатов, – усмехнулась Арина и добавила чуть тише: – Командирша растет.
– Я все слышу! – засмеялась Лейла, спрыгивая с табуретки. – Новоселье отмечать будем?
– Мне завтра в казарму. Тебе – в приемную комиссию.
– А мы аккуратненько и по чуть-чуть!
*****
Под столом уже стояли три пустые бутылки. Четвертая плавно спустилась, чтобы к ним присоединиться.
Сафиру мучила странная история со случайно найденной фотографией. Арина, конечно, назвала человека на снимке мудаком, но фото не смяла, не выбросила, а очень аккуратно убрала. Причем в карман парадной формы. Спрашивать было неэтично, но алкоголь предательски развязывал язык:
– А как долго длился ваш роман с этим… полковником?
– Полгода, – Арина поняла, что ляпнула лишнее. – Тьфу. Пить все-таки надо меньше. Не вышло у нас аккуратненько.
– Нам рассказывали, что его представили к высшей награде за отвагу. Посмертно.
– Велика отвага в мясорубке? Де-юре он героически погиб. Велес вам по ящику и не такого расскажет.
– Какой Велес?
– Журнашлюха местная.
– Расскажешь, что там случилось на самом деле? – Лейла тоже решила не разводить политесов и допытаться.
Арина хотела отмолчаться, но поняла, что ей самой уже нужно выговориться.
– Меня после военки отправили на спецподготовку. Сначала он был моим преподавателем. Потом командором подразделения во время конфликта в Генде. И моим любовником.
Перед глазами Арины одна за одной возникали картины событий теперь уже давнего прошлого. Его улыбка. Его нежные руки. Концерт в полевом штабе – на отдаленную конфликтную точку привезли артистов, чтобы хоть немного подбодрить солдат, полгода жарившихся в пустыне. Он официально объявил ее своей дамой. И они, счастливые донельзя, сфотографировались.
А потом был первый удар в лицо. Его первая стычка со старлеем. И тот бой, когда она стояла рядом с ним… С заломленной за спину рукой, согнувшаяся от боли и бессилия. Он держал ее в болевом захвате и требовал смотреть. Смотреть, как гибнут ее люди, одним приказом брошенные на верную смерть.
