– Дорогие телезрители, у нас снова прямое включение! Горлица уже в небе, два почетных истребителя ВВС сопровождают ее! Давайте спросим у наших граждан, что они чувствуют в эту минуту… Представьтесь, пожалуйста!
– Светлана!
– Какое замечательное имя! Как настроение, Светлана, что вы чувствуете?
– Ну, что… Наверное, радость! Хороший день, хорошее настроение!
– Спасибо, Светлана, у нас оно тоже отличное… Итак, дорогие телезрители! Птица в пути. По многолетней традиции в этот весенний день глава нашего государства выбирается белоснежной горлицей, выпускаемой с голубятни Храма Вооруженных Сил. И вот уже сорок лет ее выбор остается неизменным… Мы ведем прямую трансляцию подлета горлицы к столице. Не пройдет и часа, как она оставит на избраннике свою невинную метку… Ее невинный и доверчивый помет, судьбоносная клякса… Минутку… Мне передают, что возникло нечто непредвиденное…
…В клинике работал телевизор. Посетителей было мало, пара человек в фойе. Они бездумно таращились в экран, ожидая приглашения.
Кто-то из девушек за конторкой ощутил нечто неладное, поднял глаза.
– Смотрите, голубь сбивается с курса…
– Действительно… Куда это он?
С экрана затараторили:
– Происходит непонятное. Горлица резко изменила направление полета и устремилась на северо-восток. Такая ситуация возникает впервые и вызывает недоумение…
Начмед, пересекавший фойе, задержался. Постоял, посмотрел, послушал.
– Возможно, кандидат находится именно там, – предположил он, хотя никто его ни о чем не спрашивал. – Мы же не в курсе его перемещений.
– Да, сегодня открывают стадион, – подхватил гастроэнтеролог, которого тоже зачем-то вынесло в фойе. – Наверняка он уже прибыл к нам.
– К нам? Почему вы так уверены, что горлица летит именно к нам?
– Ну, а куда еще? Не в тундру же?
– Теоретически – почему бы и нет. Там тоже граждане, имеющие право быть избранными. Правда, они сильно рассредоточены.
– Ох, не смешите меня, Игорь Наумович…
Прямая трансляция сменилась рекламой.
Начмед покачался с пятки на носок.
– Сейчас продолжат, – произнес он уверенно. – Это нельзя прерывать, на ней маячок.
– Скажут – сломался.
– Ничего подобного, дураков нет. Никто не поверит. Смотрите дальше.
Околдованный полетом птицы, начмед забыл даже осведомиться, зачем гастроэнтеролог отирается в предбаннике и почему не работает. А тут подоспел еще психиатр, да пара пациентов освободилась и вышла на волю. Телевизор заговорил, и все разинули рты.
– Горлица придерживается нового курса, – сдавленным голосом доложил диктор.
Он назвал город – Ярославль, и собравшиеся в фойе переглянулись.
– Я же сказал, – заметил гастроэнтеролог.
– А какая у голубя скорость?
Психиатр почесал телефон.
– Сто километров в час, – объявил он. – Долетит через пару часов.
Пришел главврач. Он, в отличие от начмеда, мгновенно оценил непорядок.
– Так, – сказал он.
Именно этим словом начинают монолог те, кто воображают себя крупными начальниками. Обычно его хватает, но не на сей раз. Никто не ушел, и любимый руководитель поневоле принял участие в нарушении. Он быстро осознал размах события.
– Сейчас она вообще к нам прилетит, – пошутил он. – И кто-то из нас возглавит государство.
– «Кто-то», – повторил узист. – Понятно, кто! Кому еще доверить, как не вам, Николай Петрович!
Главврач жеманно хихикнул и шаркнул пухлой ногой. Халат застенчиво колыхнулся.
– В воздух подняты дополнительные истребители, – сообщил диктор.
– Истребят, – с испугом выдохнула старушка с больной спиной.
– Не посмеют, – возразил загипсованный дядя.
– Вообще, удивительно, – проговорил психиатр. – Ситуация нештатная, и они должны были предусмотреть. Наверняка у них есть запасной голубь. И если первый вздумает фокусничать…
– Может, и был запасной, да сдох. От птичьего гриппа.
– Значит, должно быть несколько…
– Наверно, и было всегда. Иначе как? Один и тот же кандидат сорок лет…
– Ладно, почему же сегодня сбой?
– Да потому что рано или поздно чему быть, того не миновать…
Главврач огляделся и все-таки счел нужным ощетиниться:
– Почему вы не на рабочих местах, коллеги?
– Потому что судьбоносный момент, Николай Петрович!
Все на время умолкли, уставились в экран. Предбанник продолжил заполняться людьми. В синем небе белела горлица, сама целеустремленность. Ее крылья взлетали в бешеном темпе. Так же быстро летело и время, два часа прошли незаметно. Кто-то входил, кто-то выходил, но в итоге всякая работа остановилась, и в фойе собралась толпа.
– Считай, она уже здесь, – прохрипел загипсованный.
– Горлица летит в западную часть Ярославля, – голос диктора стал деревянным. На секунду его, диктора, показали: он завис над бумажным листом, вчитываясь в него, а сзади суетились какие-то люди.
– Мы как раз на западе, – ровным тоном заметил начмед.
– Хренасе, – послышалось из толпы.
– Птица кружит над Ленинским районом, – сообщил диктор.
Главврач вдруг вспотел. Девушка-администратор покинула стойку, дошла до двери, выглянула.
– Вон она, вон! Смотрите!
Народ потянулся наружу. Действительно: белое пятнышко сосредоточенно описывало круги. Весеннее солнце слепило, и общество прикрылось ладонями.
Телевизор снова затараторил:
– Горлица зависает над домом под номером…
– Мать-перемать, – сказал похмельного вида детина и покачнулся.
Главврач опомнился.
– Дверь! – закричал он. – Закрывайте дверь, не пускайте ее!
Но сделать это быстро не удалось, на крыльце собралось слишком много людей. Тем временем горлица уподобилась коршуну. Она спикировала камнем, впорхнула в предбанник и закружила под потолком.
– Кыш, проклятая! – обезумел главврач. – Кыш!
Начмед схватил какую-то тряпку, кто-то побежал за шваброй. Главврач бросил взгляд на экран и обнаружил, что все эти действия исправно дублируются камерой горлицы.
Птица на миг зависла, и с нее капнуло.
На плечо психиатру.
Доктор окаменел. Он скосил глаза, не понимая случившегося. Вокруг него начала образовываться пустота. Он перевел взгляд на телевизор и увидел там себя, с лицом абсолютно тупым, как после удара.
Но вот он начал приходить в себя.
Взор его слегка прояснился. Плечи расправились. Губы дрогнули в слабой улыбке. Собравшиеся все расступались, а он обособлялся, заключаясь в невидимый кокон.
– У вас же полная запись, Иван Иванович, – жалобно произнес главврач. – Рабочий день, прием…
Психиатр медленно повернулся к нему. Главврач попятился.
– Лучше бы вам отречься, Иван Иванович! Не обижайтесь, но запомните мои слова…
– Вам крышка, Николай Петрович, – промолвил узист. – И вам, – добавил он, обращаясь к начмеду.
Иван Иванович, светлея лицом, отвернулся и шагнул к двери.
