Арну Галопен - Бацилла

Бацилла
Название: Бацилла
Автор:
Жанр: Русская классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Бацилла"

Выдающийся ученый Марсьяль Прока страдает от тяжелой болезни, влияющей на внешность. Чтобы скрыться от людских глаз, он селится в незаметном уголке Парижа. Но местные начинают насмехаться и издеваться над ним. Однажды ученый решает отомстить…

Бесплатно читать онлайн Бацилла


Переводчик А. В. Жигалова

Редактор И. В. Абрамичев


© Арну Галопен, 2024

© А. В. Жигалова, перевод, 2024


ISBN 978-5-0064-0441-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АРНУ ГАЛОПЕН (1863—1934)


БАЦИЛЛА

© Перевод Жигаловой А. В.,

Под ред. Абрамичева И. В.


I

Он совершенно неожиданно появился на углу улицы и прошествовал с усталым видом, уткнувши подбородок в грудь, а нос – в огромное черное шерстяное кашне.

Одна женщина едва не столкнулась с ним и, издав пронзительный крик, бросилась бежать, как безумная.

И сейчас же со всех сторон послышалась россыпь беспорядочных возгласов:

– Вот он опять!

– Какой ужас!

– Настоящий монстр!

Гул голосов долго не затихал, многие шедшие ему навстречу повернули назад, большинство инстинктивно отвернулись.

Он замер на несколько секунд, уставившись на окружавших его людей своими желтыми глазами, блестящими и влажными, глубоко вздохнул и медленно прошествовал дальше под гиканье и свист.

Когда он проходил мимо одного развалившегося сарая, кто-то бросил ему вслед кусок штукатурки, который разлетелся у него под ногами облачком белой пыли, и под его прикрытием какой-то мальчишка даже потянул его за пальто.

Человек развернулся и вперился в мальца взглядом, меж тем как тот буквально оцепенел с раскрытым ртом и растопыренными ладошками.

Начала собираться беспорядочно шумящая толпа.

– Если бы мы не подошли, он бы набросился на ребенка, – заявила женщина, грозя в воздухе руками.

– Как пить дать, – поддакнула другая. – Он как раз позавчера погнался за моим младшим, так тот влетел в дом и с ним чуть припадок не случился. У парня, как говорится, «в зобу дыханье сперло».

– А почему его не посадят в психушку?… Посадили же того нищего с авеню Орлеан, помните: с обожженным лицом и двумя красными дырками вместо глаз?

– Да, да, точно… Но он не был таким уродом, как этот. И потом, он никуда не ходил… все время сидел у ворот сиротского приюта… Кто не хотел его видеть, тот шел по другой стороне тротуара… А этот же везде мотается.

– Стало быть, он живет в нашем квартале? – спросил кто-то.

– Да, тут рядом… у сенного рынка. В домишке на углу проезда Тенай.

– Придется от него избавиться, – проворчал старик, пораженный тиком, стукнув при этом тростью по тротуару и подмигнув.

– Комиссар сказал, что ничего не может сделать.

– Ну, знаете, это мы еще посмотрим… да, поглядим… В конце концов, это черт знает что такое… так не может продолжаться…

* *

*

Человек, меж тем, был уже далеко. Его длинный сгорбленный силуэт постепенно растворялся в бледном свете заката, и еще долго после его ухода толпа на тротуаре не рассасывалась, посылая проклятия незнакомцу, чье краткое появление так необычайно взволновало ее.


* *

*

Уже примерно месяц с тех пор, как он обосновался в районе Монруж, человек, при виде которого кричали «ужас!», постоянно выходил из дома только с наступлением темноты, словно какая-нибудь летучая мышь. Он пробирался по пустынным улицам, боязливо обходил дома, стараясь по возможности держаться в тени. Когда его увидели первый раз, он вызвал чувство настороженного любопытства, какую-то плохо объяснимую неловкость, которая бывает при виде чего-то странного, ненормального, пугающего и приводящего в замешательство. Со временем страх уступил место неприязни, а затем и отвращению. Этого человека одновременно боялись и ненавидели, поскольку он смущал покой мирных людей и упорно продолжал жить как все, в то время как им казалось, что он должен был влачить существование на манер прокаженных в Средние века. Еще немного и они потребовали бы от него закрывать голову и лицо и предупреждать о своем приближении трещоткой.


Он стал кем-то вроде врага общества: при его приближении в людях поднималась глухая ярость, и если бы не полицейские, его бы, наверное, линчевали, так велика была всеобщая ненависть к этому человеку, которому, собственно, нечего было предъявить кроме безобразной внешности. Есть некоторые физические уродства, чрезмерно раздражающие людей, поскольку они вначале вызывают у них ужас, а потом неимоверную злость. Это превращается в одержимость, и вместо жалости люди приходят просто в бешенство, потому что современный альтруизм плохо уживается с некоторыми неприятными обстоятельствами и не желает подвергаться слишком суровым испытаниям. Любовь к ближнему считается делом само собой разумеющимся, как и зачастую желание помочь ему или утешить, если только для этого не требуется слишком героических усилий.

* *

*

Было уже совсем темно, когда этот «ужас» вернулся в свое логово, небольшое трехэтажное строение с потрескавшимся фасадом и разъехавшимися ставнями, стоящее почти в конце авеню дю Мен.


Чтобы домишко не обрушился, он был укреплен с левой стороны пораженными червоточиной балками, справа же к нему лепился сарай, в котором виднелись симметрично сложенные охапки соломы и сена. Внутренний дворик соединял сарай с неказистым домом, но с той поры, как появился жилец, там наскоро соорудили своеобразную перегородку из разрозненных полусгнивших досок, держащихся на перекладине из свежей сосны. Два окна, выходящие во двор, были заколочены деревянными досками, а на стене еще виднелись черные следы от ставен.


Домишко принадлежал местному торговцу фуражом. Он стоял некоторое время бесхозным, и владелец уж было решил его снести, когда однажды вдруг явился мужчина лет пятидесяти. Назвавшись доктором, он снял развалюху и даже подписал трехлетний договор аренды.


– Это для одного моего друга… – сказал он. – Ученого, которому нужен покой.


Он прописал в договоре имя Марсьяль Прока, заплатил за год вперед и испарился.


Спустя два дня перед домиком остановилась большая повозка, и грузчики быстро опустили на тротуар разношерстную мебель, тюки, свертки и множество причудливых предметов и инструментов, какими пользуются в лабораториях: пузатые реторты, реторты с узким носиком, в форме колокола, расширяющиеся книзу, колбы с узким горлышком, сферические и яйцевидные, грушевидные сосуды для перегонки, покрытые глиной и сложенные один в другой… Потом появились бесчисленные пробирки, изогнутые и U-образные трубки, чашки, тигли, флаконы, фильтры, эвдиометры и сифоны.


Прохожие, заинтригованные зрелищем, останавливались перед кучей загадочных вещей и настороженно осматривали тьму стеклянных предметов.


Наконец грузчики вытащили из повозки две медные плитки, небольшую железную койку, двустворчатый шкаф, диван, обшитый выцветшим красным бархатом, несколько стульев, часы в футляре, большой дубовый стол, похожий на верстак… и на этом все.


Грузчики ждали, чтобы кто-то пришел показать, куда весь этот скарб расставить, но так как арендатор все не появлялся, они пошли в кабак, наказав одному из местных мальчишек предупредить их, «как только этот тип появится».


С этой книгой читают
Новые приключения и фантазии четверых детей (Эдвард уехал в школу) Селины, Гарольда, Шарлотты и, конечно же, автора ждут вас в книге Кеннета Грэма «Дни мечтаний». В сборник так же вошла знаменитая сказка о драконе, который не хотел сражаться с Георгием Победоносцем.
Н. С. Лесков, выходец из духовенства, лучше всех своих современников раскрыл тему праведности и греха, подлинной святости и оголтелого безбожия. В основе произведения «На краю света» лежит подлинный случай из миссионерской деятельности в Сибири Ярославского архиепископа Нила. В своей повести Лесков описывает жизнь одного из наиболее угнетенных «диких» народов России, обреченных на смерть. Долгий путь к раскаянию и обретению душевного покоя предст
Книга повествует о судьбе поэта, прозаика, драматурга, издателя, журналиста, композитора и общественного деятеля Нестора Кукольника – очень известного в веке XIX-ом и совершенно забытого в веке XXI-ом. «Памятник» которому воздвигли двое его лучших друзей: композитор Михаил Глинка, сочинивший музыку на его стихи «Жаворонок», «Сомнение», «Попутная песня» и др., и художник Карл Брюллов, написавший «Портрет писателя Н. В. Кукольника», который сегодня
Эмоциональный настрой лирики Мандельштама преисполнен тем, что критики называли «душевной неуютностью». И акцентированная простота повседневных мелочей, из которых он выстраивал свою поэтическую реальность, лишь подчеркивает тоску и беспокойство незаурядного человека, которому выпало на долю жить в «перевернутом мире». В это издание вошли как хорошо знакомые, так и менее известные широкому кругу читателей стихи русского поэта. Оно включает прижиз
Книга представляет собой сборник рассказов. Названием книги послужил заголовок последнего из них. Эти небольшие произведения не являются стилизацией хасидских сказок, хотя автор косвенно использовал некоторые сюжетные моменты хасидских, а также других восточных и европейских сказок. Рассказы публиковались в интернете по отдельности в течение полутора лет и заслужили внимание читателей – более двух тысяч отзывов.
Глубины космоса таят много загадок. Встреча с аварийным инопланетным кораблем приводит к гибели всего экипажа исследовательского судна землян. Незнание обстоятельств случившегося порождает страхи и сеет панику на заселенных людьми мирах. Любой пришелец воспринимается как угроза. Но принцип "сначала стреляй, а переговоры потом" приводит к еще большей беде – утрате собственного будущего.
Твоя жизнь не может быть нормальной, если ты – Даниэла Денисова. Единственная подруга переехала в другой город, одноклассники прочитали личный дневник, да и вдобавок бойкот объявили. Как не сойти от всего этого с ума? Даниэла знает, ведь у нее есть секретное оружие – книга «10 правил популярности», которую она случайно нашла в книжном магазине. План есть, а уж настойчивости для его выполнения у Даниэлы хватает. Только вот готова ли она к тому, чт
Эта история о женщине, которая, стремясь испытать всё сразу, решается на двойную жизнь, разделяя своё сердце между двумя мужчинами, каждый из которых воплощает разные стороны её души. Один приносит стабильность и уверенность, другой – страсть и свободу. Пытаясь сохранить оба мира, она погружается в паутину лжи и манипуляций, обрекая себя на непрерывную игру на грани. Но чем дальше она заходит, тем больше осознаёт, что её выборы становятся разруши