В конце декабря 2022 года получил по электронной почте сообщение от одного из тех немногих людей, кого считаю своим наставником по жизни, в котором содержалось ненавязчивое предложение: «а не хотел бы ты написать очерк о своих первых днях в заповеднике для второго тома сборника «Бадхызские архивы»»?
Столько символичного сошлось в этих кратких нескольких строках: личность самого автора Александра Семеновича Шаповалова, не сильно охотно пользующего данным видом связи, разве что по особо важным поводам; дата сообщения; предложенная тема. Я ведь даже не задумывался, что мог бы написать хоть что-то для подобного значимого издания. Поэтому, без всякого преувеличения,принял этот совет как воистину новогоднее чудо.
Поэтому, разумеется, отложил в сторону все остальные рутинные занятия и хлопоты, и полностью углубился в работу над очерком, название которого родилось буквально с первых набросков – «Записки начинающего биолуха».
Более того, когда в раздумьях просматривал свои давние заметки, и те, что были еще в бумажном виде на пожелтевших листах с выцветающими чернилами, и другие, хранящиеся в компьютерной памяти, обнаружил, что материала-то хватает не на один очерк, не на серию статей, а на возможную книгу. Признаюсь также, что идея книги по бадхызским мотивам таилась в глубинах подсознания десятки лет. И вырвалась, когда настало благоприятное время.
Однако к финалу, кое-что пошло, что называется, шиворот-навыворот – сначала собрал отрывочные заметки, написал новые рассказы, скомпоновал основной текст, и только затем обнаружил «а где Введение, с чего начинать повествование?».
Застопорилась работа, застрял буквально у последней запятой. А потом снова пришла на выручку народная мудрость (поговорка «все новое хорошо забытое старое») и одна из моих прежних книг «О Кушке коренной кушкинец», в предисловие к которой было сказано: «…Итак, выхожу на связь из городка на краю карты, вроде бы маленького, но о нем знает или слышал любой ученик бывшего Советского Союза, хорошист по географии. Кушка (теперешний Серхетабат) являлся крайней южной точкой бескрайней страны и продолжает оставаться южными воротами современного Туркменистана. И почти каждый «афганец» слышал хотя бы название Кушка, если не топтался по ее улицам или помнит ее наяву, так как здесь располагались и перевалочные базы снабжения, и ближайший к передовой крупный госпиталь.
Особенности жизни на границе и гарнизон, с его постоянным обменом военных со всех уголков бывшей громадной страны, сформировали особую ауру, общность людей, которая накладывала отпечаток, длящийся долго и после отъезда отсюда. А уникальная природа, а чудная этнографическая мозаика, взаимообогащение культур земляков разных национальностей?»
С небольшими правками такое утверждение остается актуальным и очень даже уместным для данной книги, в которой описываются лишь малая часть событий, связанных с коротким и броским названием «Бадхыз». Уникальный Бадхызский заповедник, созданный в декабре 1941 года в тяжелейшее для Советского Союза время, располагается на самом юге современного Туркменистана. Причем центральная усадьба которого находится всего лишь в восьми километрах от моего родительского дома.
За все время существования через него прошло бесчисленное множество студентов со всей громадной страны, в нем постоянно работали или приезжали неоднократно в экспедиции незаурядные личности из многих вузов и заповедников. При этом каждый из них унес с собой частицу здешнего, напоенного ароматами и пылью, воздуха азиатской предгорной полупустыни, а в душах неповторимую ауру потрясающей энергетики южных мест силы.
Поэтому повторю услышанное по другому поводу: «Не отпускает Бадхыз, тянет к себе за невидимые нити». И добавлю перефразированное «офицерское»: «бывших сотрудников заповедника не бывает, им ты останешься навеки…».
Целые библиотеки научных трудов, диссертаций и отдельных воспоминаний написаны о нашем интереснейшем регионе.
Хотелось бы надеяться, что данная книга, художественного плана, в которой собрана лишь малая часть личных впечатлений, рассказанных многократно среди различной аудитории с долей юмора и светлой ностальгии, у кого-то из «бывших» бадхызцев и иных любителей путешествий вызовет отклик в душе и оживят их собственные воспоминания об этом чудном уголке Земли…
Записки начинающего «биолуха»
Начало
«Встречают по одежке…»
Иногда мысленным взором оглядываюсь назад во времена своей далекой юности, и самому порой кажется непостижимым, сколько уж лет пролетело с того летнего дня, когда в далеком 1989 году в первый раз робко вошел в контору легендарного Бадхызского заповедника. Еще не зная и не догадываясь, что он станет неотъемлемой частью моей жизни и судьбы на многие годы вперед…
Кроме того, откровенно говоря, тот первый незабываемый приход мог стать и последним, настолько холодным показался прием со стороны тогдашнего заместителя директора по науке Александра Семеновича Шаповалова. Потому-то вполне ведь мог «сработать» юношеский максимализм, не склонный к компромиссам и рвущий все возможные связи без учета последствий…
В тот год мы, двое третьекурсников биофака Туркменского государственного университета (я из самой Кушки, Гельдымурат из соседнего районного центра Тахтабазар), получили направление на прохождение летней полевой практики в Бадхызский заповедник, так как он находился почти рядом с местом нашего жительства. Договорились встретиться и пойти туда вместе, оба довольно-таки волнуясь и побаиваясь – я, потому что нелюдим и не сразу схожусь с незнакомыми людьми, он – «троечник» и в принципе мало интересующийся учением.
Повторюсь, с одного взгляда показавшийся крайне суровым начальник принял нас не сразу, к тому же не поднимая глаз с разбросанных по его рабочему столу бумаг. И мгновенно ошарашил обоих (меня, по крайней мере) показавшимся колким вопросом: «практику проходить будете, или вам просто расписаться в дневнике?».
Гельдымурат засмущался, вздохнул с облегчением и протянул дневник – распишитесь, пожалуйста. Как позже выяснилось, едва мы вышли за дверь чуть позже и все еще вместе, он элементарно собирался списать мой отчет о будущей проделанной работе.
Наивный парень! Дело в том, что даже мои одноклассники почти никогда не могли ничего у меня списать. Просто потому, что еще в младших классах у меня выработался настолько своеобразный стиль выполнения домашних, контрольных и иных работ, что учителя узнавали его практически с одного взгляда. Другими словами, им не приходилось долго угадывать автора…
Забегая вперед: мой отчет о полевой практике в весеннем семестре следующего учебного года засчитали как курсовую работу, без написания и обсуждения. Гельды никак не смог бы переписать себе хотя бы один абзац, даже когда я положил перед ним все собранные свои за целое лето (а не две необходимые для отчета недели) материалы…
