Оскар Уайльд - Баллада Редингской тюрьмы

Баллада Редингской тюрьмы
Название: Баллада Редингской тюрьмы
Автор:
Жанр: Зарубежная поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2024
О чем книга "Баллада Редингской тюрьмы"

Оскар Уайльд вошел в историю мировой литературы и театра как незаурядный прозаик, драматург, поэт и эссеист. Но началось и закончилось его творчество со стихотворений: в 1878 году он завоевал престижную премию Оксфордского университета за поэму «Ровенна», а последним произведением стала «Баллада Редингской тюрьмы», написанная вскоре после освобождения из заключения в 1897 году. Уайльд с легкостью играет словами и образами, создавая поэтические картины. В его стихотворениях – восхваление удовольствий и призывы к состраданию, наблюдения за природой и городской жизнью, сложные эмоции уязвимого человека и остроумная сатира.

Бесплатно читать онлайн Баллада Редингской тюрьмы


© Перевод. Б. Булаев, 2023

© Перевод. М. Ваксмахер, наследники, 2023

© Перевод, комментарии. Е. Витковский, наследники, 2023

© Перевод. Л. Гумилев, наследники, 2023

© Перевод. О. Кольцова, 2023

© Перевод. В. Микушевич, 2023

© Перевод. А. Серебренников, 2023

© Перевод. В. Топоров, наследники, 2023

© Перевод. А. Триандафилиди, 2023

© ООО «Издательство АСТ», 2024

* * *

Равенна[1]

I

Пусть краски итальянские густы –

У северной весны свои черты.

Вздыхает обновленная земля,

Март позолотой окропил поля.

Звонкоголосый дрозд среди дерев

Выводит свой приветственный напев.

Галдят грачи; по-юному легка,

Стремит полет голубка в облака.

Фиалка расправляет лепестки,

Любовной полон первоцвет тоски.

И, словно обрученные с луной,

Мерцают крокусы порой дневной.

Под рокот мельничного колеса

Взмывает жаворонок в небеса –

Освобождаясь, будто из тенет,

Росу с жемчужных паутин стряхнет.

И нарушает тишь зеленой чащи

Веселых коноплянок хор звенящий.

Но год назад… Светлы воспоминанья:

Италия, весенняя Кампанья, —

Там солнцем напоенные цветы,

Там яблоки свеченьем налиты…

Весна пьянила. Средь курчавых лоз

Я ехал, – череду метаморфоз

В себе таили смуглые оливы

И пинии, строги и горделивы.

Был волен бег, и были сокровенны

Мечты, – я имя древнее Равенны

Твердил движенью в такт, пока закат


Кармином не дохнул на небоскат.

Я, как мальчишка, вздрогнул от намека:

Там, за болотом с редкою осокой,

Фигурных башен вычерчен узор.

Вслед солнцу я рванул во весь опор.

И прежде, чем был день усекновен,

Я оказался у священных стен.


II

Как воздух глух! Не слышно даже эха

Пастушьей дудки, пения и смеха,

Ни гомона шалящей детворы.

Мертво молчанье и мертвы дворы.

Пустынный мир, печальный, бестревожный,

Твои увещеванья непреложны,

Как череда неспешных зим и лет,

Для смертного, бегущего сует.

Жить, погружаясь в траур мирозданья,

Разведывать минувшие преданья,

Раз причастившись от летейских струй, —

Забвенье среди лотосов даруй.

О Прозерпина, маковым дурманом

Опоена, царишь на поле бранном,

Оплакивая прах твоих сынов,

Ушедших в мир, где не бывает снов.

Но слава мертвых обернулась славой

Твоею. О бездетная держава,

Страна могил! Коленопреклонен

Здесь всякий перед памятью времен.


III

Столп, возвышающийся над равниной,

Он – мета одинокой и чужбинной

Судьбы твоей, блистательный француз.

Любви и славы краток был союз.

В тебе играли мужество и сила,

Но в горький час звезда твоя светила.

Увы, Гастон де Фуа, ты проиграл.

И под лазурнейшим из покрывал

Покоишься. Камыш, склонивши копья,

Подрагивает. Пурпурные хлопья

Леандр в твою разбрасывает честь.


Чуть северней, времен далеких весть,

Стоит ветрам открытая гробница.

Здесь некогда остготская столица

Была. Ее король обрел покой

В воздвигнутом дочернею рукой

Массивном склепе. Но твердыня эта

Патиной тления равно задета.

Ты, Смерть, всем участь равную суля,

Смешаешь прах шута и короля.

Величественна слава их, однако

В душе моей – ни отклика, ни знака

Ни рыцарь не оставит, ни король.

Ничтожною покажется юдоль

Земная подле Дантовой могилы,

А венценосцы – жалки и постылы.

Из мрамора высокое чело,

Глаза, на мир взиравшие светло,

И страстно, и с мучительным презреньем.

Уста, испепленные откровеньем –

О преисподней и об Эмпирее,

Миндалевидный лик, всего острее

Запечатленный Джотто, скорбный лик, —

Так Данте предо мной в тот день возник,

В стране покоя, вдалеке от Арно,

Где кампанила Джотто лучезарно

Возносит крин в сапфировый простор.

О Данте, боль твоя и твой позор

Изгнанника – вот тяжкие оковы,

Что преподнес безумный, бестолковый

Мир, на тебя возведший клевету.

А ныне на пустынную плиту

Царица беспощадная Тосканы,

Персты влагавшая в живые раны

Израненного терниями лба, —

Несет венец лавровый. И мольба

Вернуть ей прах поруганного сына

Вотще звучит. Тяжелая година

Минула. Имя Данте полнит слух.

Прощай! Покойся с миром, вольный дух.


IV

Уныние в заброшенном палаццо.

Здесь эхо не захочет отозваться

На менестреля песнь. Лишь сквозняки

Гуляют, да из пола сорняки

Повылезли. Лишь ящерки да гады

Шуршат в траве у каменной ограды,

Меж львиных лап. Ужель здесь Байрон жил

Два долгих года, – тот, кто окружил

Себя весельем, – наш второй Антоний, —

Устроив Акций в оном бастионе?!

Однако духом оставался тверд.

Уловкам женским он, поэт и лорд,

Не позволял смутить себя нимало,

И лира звонкая не умолкала.

Но, чтобы сокрушить турецкий гнет,

Восстали греки, и не на живот,

А насмерть в их рядах он, как спартанец,

Сражался дерзко. И протуберанец

Посмертной славы яр и златокрыл.

О, Саламин! О, небо Фермопил!

О, грохот волн Эвбейского залива!

Воспомните – поэт любил нелживо.

И в час победы и свободы час

Того, кто ради Греции не раз

Затачивал перо и сталь клинка, —

Храните в сердце, ибо высока

Судьба его. Дыхание Борея,

Над северными берегами рея,

Британию о нем заставит петь.

И Слендер не посмеет прошипеть

Суждения, приправленного ядом,

О том, чья песнь звенит высоким ладом.


Венок, сплетенный из ветвей оливы,

Что держит победитель горделивый;

От гибели хранящий алый крест;

Или маяк, на сотни миль окрест

Среди штормов заметный морякам, —

Так он свободу завещал векам.


Гирлянду свежих митиленских роз

Прими от Сафо, с острова Лесбос.

И мирт, кастальской влагою облитый,

И лавр, – цветы, вокруг чела обвиты,

В единый будут сплетены венок,

А прочие пускай лежат у ног.


V

Соленый бриз качал вершины сосен.

Стволы скрипели, – так низкоголосен

Бывает зимний сдержанный прибой.

Закат янтарный заполнял собой

Лесные соты. И, посеребренны,

В траве нарциссов бледные короны

Светились нежно. Внемля пенью птиц,

Восторга полон, я готов был ниц

Упасть перед мгновением свободы,

Перед покоем, что лесные своды

Душе истосковавшейся сулят.

Из памяти, из темных анфилад,

Богов преобразившиеся тени

Выходят. Позабытых сновидений

Мир оживает. Козлоногий Пан

Дриаду настигает средь полян,

Неистовы сиринги переливы.

Девичий всклик, девичий смех стыдливый,

Всё смолкло. Меж стволов Дианы стан

Мелькает, – бег богини неустан,

Проносится взъяренных гончих стая

За вепрем вслед. Поляна вновь пустая.

Гилас, в лесной глядящийся ручей…


Эллады сон, из порванных ячей

Выскальзываешь, темным смыт потоком.

В оцепененье ширится глубоком

Колоколов вечерних перезвон.

Дурманящим настоем опоен,

Я позабыл средь сладкого обмана

Последнее моленье Гефсимана.


VI

Равенна! Край покинутый, пустынный!

Твои уединенные равнины

Былое созерцают испокон.

Здесь Цезарь, перешедши Рубикон,

Снискал величье. Рим простер крылато

От берегов британских до Евфрата

Орла полет. Державностью сама

Ты славилась, пока в твои дома

Не ворвались нагрянувшие готы.

Очей не размежая от дремоты,

Отлучена от моря, средь зыбей

Болотистых, вздыхаешь всё слабей.

И воздух словно замер в вечном штиле.

Там, где сновали паруса флотилий,

Пасутся овцы. Тонкого руна

Не тронет Адриатики волна.


О светлое, о скорбное успенье!

В отчаянном твоем долготерпенье


С этой книгой читают
Юный красавец Дориан Грей приезжает в Лондон и окунается в бездну низменных страстей и преступлений. Известный художник пишет портрет Дориана Грея, и молодой человек страстно влюбляется в собственное изображение – ведь оно навек сохранит красоту юности! Однако выходит иначе: порочные страсти не оставляют никакого следа на юном лице Дориана, зато портрет страшно меняется с каждым новым преступлением своего хозяина – ведь душа Дориана Грея, воплоще
Оскар Уайльд – один из наиболее самобытных англоязычных писателей и одна из наиболее интересных фигур в культуре второй половины XIX века.Его блестящие парадоксы, вызывающее эстетство, упрямое и последовательное стремление не вписываться в усредненность общества, даже так называемой богемы, его искрометный юмор и тончайшая ирония, поразительная точность в оценке явлений и людей, даже его литературная и светская маска, все это в целом – явление ис
В этой книге собраны разножанровые произведения, пожалуй, одного из самых необычных творцов за всю историю литературы – Оскара Уайльда. Эпатажный мыслитель и тонко чувствующий художник, Уайльд смог оставить после себя ряд поэтических и прозаических шедевров. Также в книге опубликована легендарная пьеса Уайльда «Саломея».
Перед вами эротический пересказ мировой классики. Дерзкая, остроумная и завораживающая история о Дориане Грее притягивает своей сексуальностью и порочностью.После публикации романа Оскара Уайльда «Портрет Дориана Грея» в обществе разразился скандал, так как книгу сочли слишком аморальной. Но лишь теперь она стала по-настоящему провокационной и вызывающей! В ней соединились старомодная викторианская распущенность и сексуальная жажда XXI столетия:
Книга Ханоха Дашевского «Поэзия перевода» включает около 200 стихотворений и 8 поэм – итог работы переводчика за последние семь лет. Основное содержание книги – переводы с иврита. Добавлены также переводы с идиш, испанского, украинского и грузинского. Помимо знакомых читателю имён, в книге представлены малоизвестные и забытые поэты. Одной из главных задач составителя и переводчика было убедить читателя в том, что поэтический перевод может быть та
Ганс Гюнтер Адлер – чешский еврей, поэт и писатель, историк, философ, социолог, прошедший нацистские концлагеря. Он одним из первых начал писать о Катастрофе европейского еврейства, закладывая фундамент исследований Холокоста. Эта книга – первый перевод стихов, передающих его опыт Терезина – Аушвица – Бухенвальда в 1942–1945 гг. и звучащих сегодня как свидетельство и набат.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
Гойко Божович – один из самых популярных современных сербских поэтов, литературных критиков и издателей. Основная тема его поэзии – трагические моменты в истории его страны, отражающиеся в личных судьбах людей.
В этом сборнике стихов на английском я рифмую в разных стилях о любви, личностных переживаниях, расставании, тягости бытия, перевоплощении, новой надежде, благодарности и многом другом. Здесь вы найдете как простые и понятные рифмы, так и сложные, с комплексным образным нагромождением.
Рита каждый год ездит в гости к родителям отмечать Новый год. Но в этом году поезда отменили, и ей пришлось изменить свои планы. Возможно, этот день, который казался таким неудачным, принесет с собой немного волшебства? Кто знает.
Хитрые убийцы и честные солдаты, мастера собак, но без собак, арбалетчики с татуировками "Хрен попадешь!", старый рыцарь на сивой кобыле, вооруженный грабеж, невооруженный грабеж, циничный разбой, работа строем и один-на-один, городские и деревенские, мутанты и уроды, бордели с мулатками, поножовщина и запущенный алкоголизм… Разные люди, разные судьбы, один финал. Сразу скажу, это не эпически-героическое фэнтези. Это – производственный роман! Сод
Данные талисманы можно использовать как в готовом виде, так и любым другим классическим способом.Для использования талисмана в готовом виде можно использовать просто готовое изображение, сохранить его к себе на телефон или компьютер и активировать намерением прямо с экрана.
Художник Василий Верещагин известен как баталист, изображавший сцены войны без прикрас. Сам же художник открещивался от эпитета «баталист», называя войну «фурией, неотлучно меня преследующей». А в свободное от «фурии» время разъезжал по странам Востока – изучал их природу, обычаи, архитектуру. Эта книга о поездке Верещагина в Японию в июле-сентябре 1903 года и завершающей серии его картин, нарисованных в Японии.