Он посмотрел на оставшийся перегной и обвел взглядом участок, где они сажали картошку.
– Боюсь, нам его не хватит, – он жестом показал жене на удобрение.
– Я на неделе купила аммиачную селитру, она в багажнике.
Он взглянул на жену и перевел взгляд на сосновый лес, который поднимался вверх по склону небольшой горы, расположенной почти в двух шагах от их дачного участка.
– Конечно, у нас красиво… но хочется иного… новых впечатлений, путешествий… А то все одно и то же: дача, огород, лопата…
Жена встряхнула головой, чтобы волосы не мешали ей смотреть, и взглянула на мужа: она поняла его настроение. Он схватил черенок лопаты так, будто это была теннисная ракетка, и повернулся к ней.
– Теннисный корт в Ницце! Нам по двадцать пять! Ты ждешь мою подачу в той умопомрачительной позе теннисистки: чуть пригнувшись, отставив зад и немного расставив ноги.
Она засмеялась, но решила подыграть ему. Двумя руками она взялась за лопату, словно держала теннисную ракетку, готовясь отразить подачу противника.
– Я сумею отбить мяч, даже если он будет крученый!
Он улыбнулся. Она воткнула лопату в землю и посмотрела на него.
– А потом, моя дорогая, мы отправимся на Женевское озеро, – он изобразил жест фокусника.
– Отель Монтрё! – воскликнула она и захлопала в ладоши.
Он медленно, без всякого стеснения оглядел ее фигуру, еще хорошо сохранившуюся.
– Почти весь гостиничный номер занимает королевская кровать, можно кувыркаться… вдоль и поперек!
Увидев мечтательный блеск в глазах жены, он умолк и перевел взгляд на кучу перегноя… Он понял, что жена устала от работы, но не подает виду.
– Отдыхай, милая, мне осталось здесь работы максимум на два часа. С тебя ужин.
Она направилась к дому и, обернувшись, увидела, что он по-прежнему задумчиво смотрит в сторону леса. Привычная, неменяющаяся десятилетиями картина: вдоль леса, оттеняя зелень сосен, серела полоса кустарника…
Закрывая дверь сарая, где хранились лопаты, грабли, садовая тачка и прочий инвентарь, он почувствовал вибрацию телефона. «Сэр Эндрю, пожалуйте на ужин!» – гласило сообщение супруги. Он усмехнулся…
Дома он увидел накрытый в гостиной праздничный стол. Сервировка, посуда, фужеры напомнили ему столик в уютном ресторане. Он не мог вспомнить, когда они были там в последний раз. Она вышла из спальни в длинном платье на бретельках, с уложенной прической, подкрашенная, а губы ее вообще «кричали» – так ярко были они накрашены. «Я не надевала его сто лет», – подумала она, оставшись довольной произведенным впечатлением на мужа.
– Джентльмен должен привести себя в порядок, – сказала она, подавая ему белье, рубашку и брюки.
Пришел его черед подыгрывать. Артистично взяв бумажную салфетку и рассматривая ее, словно читая, он произнес: – Ясно вижу на пригласительном билете значок формы одежды: темный костюм, смокинг или фрак…
Прежде чем сесть за стол, он поймал волну радиостанции «Ретро» – послышалась мелодия фокстрота… Она с загадочным видом ждала его за столом.
Он наполнил фужеры шампанским.
– Выпьем за путешествие!
– За чудесное путешествие!
Он снова наполнил фужеры.
– Мы поплывем на яхте по Женевскому озеру! – воодушевленно произнес он, но ему почему-то вспомнился их старый катер, пришвартованный к деревянному пирсу на берегу Финского залива.
– Я куплю новое вечернее платье, и по вечерам мы будем танцевать в ресторане отеля, – сказала она, держа в уме совсем другое: «Надо привезти на дачу джинсы поновей, старые совсем изношены».
Он взял тюбик с горчицей и мельком взглянул на этикетку.
– Мы поедем на экскурсию в Шильонский замок, закажем там роскошный обед… и обязательно картофель фри на гарнир! – провозгласил он, и, улыбнувшись, положил себе на тарелку жареную картошку.
– А я буду ходить в СПА на омолаживающие процедуры, – произнесла она, и, хотя ее глаза загорелись, она вдруг подумала о том, что у нее заканчивается ночной крем.
– Ты был великолепен сегодня на теннисном корте, – сказала она, взглядом показав на окно, откуда был виден огород, в центре которого «красовалось» пугало в соломенной шляпе.
– И ты была восхитительна! Зрители больше аплодировали тебе, но, честно говоря, я играл лучше, – с ревнивой ноткой в голосе ответил он.
Он посмотрел на ее открытые плечи, яркие губы, смеющиеся глаза… Она поняла его желание.
– Милорд, сегодня наш ждет еще один сет!
– Он будет самым интригующим, моя прекрасная леди! Но сейчас мы потанцуем! Маэстро, фокстрот!
А я глотаю пыль библиотек,
Мне всё равно, какой сегодня век…
Елена Килязова
«Нет, этого не может быть!» – воскликнул он, глядя на экран. Бортовой компьютер в автоматическом режиме уже направил корабль к ближайшему астероиду. «Хорошо еще, что это астероид, а не планета с таможней, полицией и санитарными службами», – решил он. Звуковой сигнал снова привлек его внимание к экрану, на котором маячила надпись: ПЕРЕГРУЗ!
На корабле была контрабанда: контейнер-деаннигилятор с антивеществом. Чертыхнувшись, он вспомнил опасное путешествие. Подделка документов, подкуп таможенников, фальшивые декларации… Чего только не пришлось делать ради этого груза! Один раз пришлось улепетывать от бандитов, два раза удирать от полиции, три раза разбираться с инспектором Тройного Налогообложения… Ему оставалось до Земли всего ничего, каких-то два перелета! Как он мечтал об этом! Деньги за доставленный груз он вложит в акции Perpetuum Mobile с доходностью, которая позволит ему вскоре приобрести корабль с новейшей интеллектуальной защитой от черных дыр. «Никаких лишних трат, – решил он. – Придется отказать себе в путешествиях… хватит налево и направо давать в долг». Правда, одна мысль ему не давала покоя. Она пришла к нему, когда он только собрался в полет. «… Взрослые, которым ничто не интересно, кроме цифр» – отрывок фразы из «Маленького принца» почему-то не выходил из головы.
Запросив данные компьютера, он стал надевать скафандр, решив, что ему надо пройтись по астероиду, размяться и осмотреть заодно корабль снаружи. Информация обнадеживала, все системы были в порядке, за исключением одного параметра, который указывал на перегруз. «Если бы его корабль был из серии „Т-Е“, то вопроса с перевесом вообще бы не было!» – с горечью подумал он, ступив на полированную поверхность астероида.
Линия горизонта казалась настолько близкой, что у него возникло ощущение того, будто он ночью, когда сверкают звезды, шагает по крыше небоскреба и вот-вот подойдёт к краю, обнаружив головокружительную высоту. То ли завораживающая красота звездного неба, то ли его привычка не унывать, но он воспрянул духом: «Давно уже надо было избавиться от всякого хлама… Итак, генеральная уборка!».
