Андрей сидел над чистым листом бумаги, крутил в руках простой карандаш. Мысли его ходили по кругу и никак не могли лечь на бумагу. Андрей давно мечтал стать знаменитым стрит-фотографом, а те, как он знал, всегда выходили на съемку подготовленные. Они знали, зачем они выходят со своими камерами на улицу и что они желают зафиксировать на пленку.
Андрей пытался сейчас подготовиться, придумать, что ему снимать. Но в голове были только мечты о том, как он выпустил прекраснейший фотоальбом и раздает автографы, а размышления о теме этого альбома так и оставались на задворках сознания и не могли оттуда вырваться.
А ведь это были просто прекрасные мысли! Ровно те, которые могли бы лечь на белый лист бумаги черным следом грифеля. Мысли о городских собаках, об их непростой жизни, об их судьбе в черте города.
Где они добывают пропитание – на помойке, или их прикармливают сердобольные старушки? А где эти псы и сучки прячутся от непогоды? Есть ли у них друзья среди людей, взрослые или дети, кого больше у них в друзьях? А может, у них есть враги, тогда кто эти жестокие люди? Хотя никто не знает судьбу этих людей. Почему они стали жестокими, – может, это была старая кровная месть, сучка за щенка, человек за ребенка? Где эти городские собаки растят новое поколение себе подобных? Почему во дворе Сашки этих дворян больше, чем во дворе Андрея?
Были и такие мысли: не получится снять много материала за один раз, – продолжай ходить и снимать, пока не наберешь достаточно для фотоальбома. Собирать фотографии упорно, по крупицам. Погулять по дворам и найти героев, – собак, которые там живут, – наблюдать за ними и их окружением. Пойти за ними, посмотреть, куда и зачем они побежали. Побежали в сторону пустыря, – но твое время вышло, тогда в следующий раз надо идти на пустырь… Не хочешь подходить близко, – возьми телеобъектив.
А может, под окнами есть помойка дворовая, можно на нее поглядывать из кухонного окна и иметь рядом камеру, чтобы снять героев – археологов, добытчиков пропитания. Складывать все добытые материалы в тематические папки, копить эти богатства. Потом сесть и отобрать лучшее, а потом еще раз отобрать лучшее из лучшего, смешать и выбрать еще раз лучшее из самого лучшего.
Пусть на это уйдет столько времени, сколько надо, – месяц, а может, год, да хоть десять лет! – надо сделать это хорошо и методично. Можно вести и другие исследования параллельно.
Но в этот раз лист остался чистым, Андрей со вздохом встал, взял камеру и вышел фотографировать всё, что хоть мало-мальски походило не шедевр в его понимании.
Андрей накинул на себя ветровку темно-синего цвета, закинул за плечи черный городской рюкзак, влез в кроссовки, проверил по карманам мобильник и ключи от дома. Посмотрел на двери комнат, припоминая, всё ли он выключил из электроприборов. Снял рюкзак и проверил в десятый раз фотоаппарат и пленку, опять закинул его за спину и вышел из дома.
Спустившись на жутко прокуренном лифте и выйдя из подъездной двери типовой панельной девятиэтажки, встал в раздумьях, в какую сторону пойти. Побродить тут, в своем районе, или дойти до метро и рвануть в центр города? Нет, центр отменяем, – там он не смог вспомнить ни одной бездомной собаки. Оглядевшись по сторонам и вспоминая, в каких дворах он видел бездомных псов, пошел направо.
За соседним домом были торговые ряды, позади которых – подъезды для разгрузки товара в магазины и выноса мусора. Там находился и сетевой продуктовый магазин, за которым частенько скапливался мусор из просроченных продуктов. А это всегда привлекало бродячих собак и бродячих людей. Им всем требовалась еда, – хоть она и просроченная, но в их луженых желудках прекрасно переваривалась и не делала им вреда.
Идя вдоль своего дома, Андрей уже включился в свое сканирующее состояние, когда обостряется восприятие и мозг начинает подмечать детали, на которые в обычное время не обращает никакого внимания. Вот место с люком колодца, где кормят голубей, – сейчас их нет, но, может быть, когда их будут кормить, они, испугавшись чего-либо, красиво взлетят всей стаей, это и станет кадром.
А вон у последнего подъезда мисочки стоят, тут прикормили кошек. За домом взгляд Андрея ни за что не зацепился, проскользнул по предметам мимо. Зайдя за здание торговых рядов, Андрей приметил новую площадку для отдыха, с установленными в круг скамейками и урнами для мусора через одну между ними. По обыкновению, в таких местах было налузгано семечек и нащелкано мажорных фисташек. Урны переполнены пакетами из-под закусок к пиву, самими пивными бутылками и банками, местами торчали горлышки прозрачных водочных бутылок.
Выбрав скамейку почище, с которой можно было увидеть весь двор и погрузочный подъезд продуктового, Андрей стал наблюдать за происходящим. Из черного входа магазина вышли две женщины, одетые в светлые блузки и темные юбки, – наверное, дресс-код. Скорее всего, кто-то из администрации магазина, может, директор с бухгалтером, а может, еще кто. Стоят, курят свои длинные, тонкие женские сигареты. Вдоль соседнего дома проехала машина ППС. Да, не шибко много происходит в этом дворе, – ни предполагаемых Андреем собак, ни маргиналов, ищущих пропитания, даже курильщицы из магазина обратно ушли.
Только Андрей тоже собрался уходить, как на соседнюю скамейку приземлился интересный субъект – пропитого вида мужик, на вид лет пятидесяти, худой, в растянутом свитере, в трениках с пузырями на коленях и в старых драных мокасинах. Суетливость мужика заставила Андрея подождать и понаблюдать, что будет дальше. Мужик всё оглядывался по сторонам, видимо, выискивая взглядом своих друзей – собутыльников, хотя какие это друзья, скорее, кружок по интересу выпить. Андрей бесцеремонно за ним наблюдал, мужик, заметив это, немного задумался и через мгновение встал и направился к Андрею, которому не требовалось долго думать, чтобы догадаться, зачем к нему идут.
– Браток, мелочью не выручишь? – сказал подошедший сиплым голосом.
– Извините, я без кошелька, да и по карманам пусто, – ответил Андрей.
– Может, сигареткой угостишь, а то со вчерашнего дня без курева? – продолжил мужик и затянул обычную телегу. Про то, что он вообще-то работящий и умелый слесарь, ему просто не прет по жизни, а может, что-то случилось у него там. Андрей вежливо попрощался и ушел с площадки. Очевидно, тут ему уже не дадут спокойно понаблюдать, присев на уши и клянча мелочь или прося купить бутылку «поправить здоровья», – возможно даже, будут обещать «вернуть с получки».
