1. История первая. Золотой бархат. Глава 1
- Расскажите что-нибудь о моём женихе.
В окне кареты мелькают деревья, лес всё гуще, спутанное переплетение ветвей совсем поглотило крохотное солнце. Скоро вечер. Ночные путешествия по лесу – самое пугающее и неприятное, что только может быть. Даже если тебя сопровождает с десяток всадников, вооружённых до зубов. Я пытаюсь отогнать грызущую тревогу, поэтому решаюсь пристать с расспросами к своей компаньонке
- Что вам рассказать, мисс Виллес? Граф… предпочитает овсянку по утрам. А к чаю сливовый пирог.
На этом почтенная дама запнулась, видимо, затруднившись с ответом.
Что ж, по крайней мере, я теперь знаю о будущем муже чуть больше, чем знала утром. Кроме того, что ему сорок три, он бездетный вдовец, большой любитель псовой охоты, владеет обширнейшими землями по ту сторону леса, через который мы проезжаем, а ещё не против присоединить к ним серебряный рудник отца, который даётся мне в приданое.
Не густо.
И я прекрасно понимала, что девушкам моего происхождения не пристало артачиться и перебирать женихов. Родители знают лучше, что хорошо для их детей. Но почему-то глубоко внутри меня всегда жила глупая, наивная мечта. Что я, как в сказке, непременно сначала влюблюсь в этого самого «подходящего» жениха.
А получилось, как получилось. Я его даже не видела.
Ситуация осложнилась тем, что отец, быстро угасавший от тяжёлой болезни, чувствовал неодолимую потребность устроить мою судьбу до того, как отбудет в чертоги предков. И я поклялась ему на его смертном одре, что выйду замуж за графа Дезаури, хозяина Золотой долины.
Отец умер со спокойной душой.
А я, оплакав его как полагается, должна была готовиться к счастливому вхождению в новую семью. Славный и богатый род, который, как шептались крестьяне, превращал в золото буквально всё, к чему прикоснётся. Правда, зенит его могущества вроде бы как-то прошёл со смертью предыдущего графа Дезаури. Так что нынешний, вступивший с права наследства всего несколько месяцев назад, спешно пытался поправить благосостояние. А как широко известно, самый популярный способ для этого – заиметь богатую невесту.
В общем, звёзды сошлись, главы семейств договорились… невесту, как водится, никто не спрашивал. Её счастье, как известно не менее широко, состоит в послушании и прилежании.
И вот теперь я трясусь в своей шикарной карете, за которой следует ещё телега с не менее шикарным приданым (не говоря уж о пресловутом руднике, который в неё, понятное дело, не поместился). А счастья как не было, так и не наблюдается, даже на горизонте.
На горизонте – мрачный лес, стремительно темнеющий. И сверкает на солнце вершина Золотой горы, которая словно нежится в объятиях леса, как в руках любимого… я задумчиво потеребила тёмный локон, выбившийся из причёски, и вздохнула.
Стоп, Вильгельмина! Не туда тебя фантазия занесла, не туда. Тебе-то руки любимого не светят… разве что… нет, ну а вдруг повезёт?
Сорок три года.
Любит овсянку.
Хватит себя обманывать, Мина!
Я вздохнула снова.
- Вам душно, дорогуша? – постная физиономия миссис Хакс выражала натуральное беспокойство. О том, что если она не довезёт меня в целости и сохранности, ей урежут жалование. Эту в высшей степени достойную и порядочную даму я тоже увидела впервые в жизни недавно. Она приехала за мной из Золотой долины, чтобы доставить по месту казни… ой, то есть свадьбы.
А с фантазией у жителей тех мест не очень густо. Золотая гора, Золотая долина… говорят, на этой горе когда-то жил древний народ, владевший несметными богатствами. Назывался… аури, кажется. До сих пор долгими зимними вечерами крестьяне рассказывают сказки об огромной куче золота, которая с незапамятных времён хранится в недрах этой горы и только ждёт смельчака, который её найдёт. Что-то о таких пока не слышно. Очень уж горы коварные. Много пещер, опасных расщелин… в общем, хорошо, что наш путь огибает подножие горы на достаточном расстоянии.
Я так задумалась, что не сразу заметила – от меня всё ещё ждут ответа!
- Нет-нет, всё хорошо! Платье жмёт.
Я машинально потянулась к высокому вороту моего нежно-голубого, в тон глаз, платья. Ворот застёгивался на тысячу мелких пуговичек, которые шли затем по лифу платья до самого нижнего края корсета. Но под осуждающим взором миссис Хакс моя рука сама собой опала. Пуговицы остались на месте. Воротник – удавка на шее – тоже.
Оставалось лишь смотреть в окно. Плакать тоже не имею права. Разнесёт на всю округу сплетни о моём возмутительном поведении и оскорблении славной семьи Дезаури.
Господи, как же тошно…
Вот бы мы не доехали.
Вот бы карета сломалась где-нибудь по дороге, или лошади встали, или ещё что… что угодно, лишь бы отсрочить хоть ненадолго миг, когда моя жизнь будет положена на плаху ненавистного замужества! И как положено на похоронах, гости будут петь, пить и веселиться всю ночь, пока… Меня чуть не стошнило. Нет, о брачной ночи лучше вообще не думать. Иначе придётся врать, что меня укачивает в карете.
Как было бы хорошо, если б она не доехала…
Бойтесь своих желаний, говорили древние. Они могут сбыться.
Дальнейшее я запомнила смутно.
Истеричное ржание коней. Крики и лязг стали.
Я увидела в окно, как один из наших сопровождающих упал, и трава окрасилась алым в лучах заходящего солнца. А небо алело над нашими головами, как рваная рана на небе.
Кто-то выбил стекло в карете, и алмазная крошка брызнула мне на платье. Рванул дверцу, и в проёме показалась страшная, перекошенная улыбкой рожа человека, который явно любил приложиться к бутылке. Два передних зуба у него отсутствовали. Измятая шляпа с длинным пером на голове, офицерский сюртук явно с чужого плеча.
- А что у нас здесь? Вот это улов! – просипел он куда-то назад.
Мне стало дурно. Происходило всё как в каком-то кошмарном сне, в котором ты никак не можешь проснуться. И когда меня грубо схватили за руку и вытащили из кареты, я всё ещё была как во сне и не верила в реальность происходящего.
Поверить пришлось.
- Со старухой что будем делать?
- Да толку с неё!
- И то верно.
Резкий жалобный вскрик.
Я не стала оборачиваться.
Простите меня, миссис Хакс, я вас не любила. Но никогда бы не пожелала вам подобной участи. Простите свою глупую неблагодарную подопечную, которая в своём отчаянии попросила небеса о такой глупости, как помешать карете доехать до места назначения.
А может, просто богатый кортеж приглянулся лесной шайке. Я не знаю. Но теперь ничего уж не исправить. И тела убитых всадников, которых бесцеремонно стаскивали с лошадей, чтобы забрать живую добычу, так и останутся смотреть стеклянными глазами в угасающие алые небеса. Их здесь никто не станет погребать.
