Было очень холодно.
Любопытство никогда не доводило детей до добра, а уж тем более столь чрезмерное. И в этот раз совершённая по наивной глупости ошибка могла стоить ещё совсем юному мальчику жизни.
Снежная стихия всегда казалась ему мирной подругой, готовой укрыть от любой-любой опасности! Зароешься в толщу холодного, рыхлого снега, и уже никакой злобный монстр тебя не заметит – даже Пернатый, заклятый враг его родителей. Мальчишка ещё не знал, кто такой этот «Пернатый» и отчего он хочет навредить его семье, однако в этот злосчастный день понял – снег был опасен не меньше.
Жадно глотая ртом воздух, юнец обжигал своё горло. Он барахтался в коварном сугробе, всеми силами пытаясь вырваться наружу, но тщетно. Голубое небо раскинулось очень-очень высоко над мальчишкой, а под ним – поток горной речушки, неглубокий, но смертоносный своим холодом. Мальчик успел промочить ноги; шерстяные сапожки, заботливо связанные матерью, никак не позволяли согреться. Даже кожаная курточка, подбитая тёплым мехом, вымокла из-за снега, сковавшего маленького мальчика под своими ледяными цепями.
Закричать? Да кто здесь услышит! Пятилетний кроха сам сбежал из дома: подсобило рвение изучать и исследовать. Так он и угодил в коварную ловушку родных ему гор. Мама, папа, сестра… они на вряд ли придут на помощь, мальчишка забрёл уже слишком далеко.
Однако отчаянный детский вопль, больше похожий на плач, вырвался из его груди. Печальный и немного дикий, мальчик был похож на беспомощного зверя, загнанного в тесную клетку. Он рвался и метался из стороны в сторону, кричал, выл во весь голос, но лишь пуще прежнего разбрызгивал ледяные капли воды. Шум горного ручья заглушал его отчаянный вой.
И мальчишка наверняка бы погиб, если бы не внезапное чудо.
– Эй, потеряшка? Ты как туда попал?
Серебристые глаза расширились от страха и ужаса, когда навстречу к малышу потянулись две мощных руки в валяных варежках. Он не знал этого человека, голос показался совсем незнакомым, однако кроха слишком ослаб, чтобы сопротивляться. Мальчик беспомощно обмяк на руках чужака.
Незнакомец вызволил бедолагу из смертельно опасной ловушки, оттащив его к соседней ели. Ослабевший мальчишка не побоялся раскрыть глаза. Теперь он мог видеть своего внезапного спасителя: им оказался коренастый человек, чем-то похожий на его маму с папой, но в другой одежде. Более тёплой и мешковатой, менее изящной, с непонятными ему сверкающими узорами – словно капельки ручейка собрались на ткани, став её частью!
Мальчишка несмело разглядывал незнакомца, пятясь назад; ветвистая ель стала преградой к отступлению. Малыш был готов сорваться и убежать в любой момент! Да, он всё ещё ощущал усталость и слабость после изнуряющего сражения со снегом и горным ручьём, но что, если этот незнакомец был не менее опасен?..
Хотя он его спас!
Мужчина с задумчивым интересом наблюдал за мальчишкой, жавшегося к стволу ели с глазами дикого зверька. Он протянул руку и спокойно произнёс:
– Не бойся, я тебе не наврежу. Где же твои родители?
Так невовремя мальчик заметил два блёклых пера воробья в чёрной копне волос…
Он сразу узнал в незнакомце того самого «Пернатого», которого ему говорили бояться. Малыш стрелой сорвался с места, и, по колено утопая в пушистых сугробах, пустился вверх по склону. Он помнил дорогу домой, помнил очень хорошо – поэтому всё бежал и бежал без оглядки!
Пернатые убивают, мальчик знал это. С самого детства, с тех самых пор, как научился выговаривать самые первые слова! Но почему же этот Пернатый его спас?..
Ребёнок остановился, когда посчитал отрыв от незнакомца достаточным. Тяжело дыша, малыш оглянулся назад: длинный след от его измокших до ниточки сапог тянулся вверх по горному склону, а значит, у врага ещё был шанс отследить его, а затем прийти в их родной дом.
И юнец, ещё не осознавший сути жестокости этого мира, но уже боявшийся рокового слова «смерть», намеренно забрёл в чащу суровой тайги. Он принялся петлять между могучими стволами деревьев, содрогаясь от пережитого страха и ужаса. Кроха бежал, что есть сил, путал след. А ещё всеми силами пытался не замёрзнуть – вымокшую одежду быстро продувал ледяной ветер.
Но этот загадочный Пернатый спас его. Или, быть может, просто не стал лишать жизни настолько маленького ребёнка?..
Уютная кровать словно нарочно не хотела выпускать из своих тёплых объятий. Зимнее утро редко могло порадовать ласковым солнышком; гораздо чаще оно встречало жителей хмурым небом, затянутым кучерявыми тучами. В горах облака стелились особенно низко. Казалось, протянешь руку, и уже их коснёшься!
Холод постепенно охватывал всё тело, так что полежать лишние несколько минут сегодня в любом случае не удалось бы. Девушка спешно скинула медвежью шкуру, в которую куталась во время тёмной ночи, и поднялась на ноги. Большую часть одежды горные жители не снимали даже в тёплом доме: спать было прохладно несмотря на холод, шедший от печи. Потому тёплые штаны, рубашка и кожаная накидка сопровождали её и сейчас.
Распахнув голубые глаза, она в задумчивости взглянула комнату: всё было безмятежно и спокойно, тишину прерывали только грузные шаги, доносившиеся с первого этажа – это тётя уже хлопотала по кухне.
А ещё отчётливо слышалось сопение младшей сестры. Эта девчушка даже спала робко, словно боялась чего.
– Ворина, – она мягко улыбнулась и подошла к противоположной кровати. Сестра девушки была худая, с белой, словно снег, кожей; вечно уставшие синие глаза она держала сомкнутыми. Половицы тихо скрипнули, когда тёплые сапоги настойчиво опустились на пол. – Милая, просыпайся. Уже утро.
– Волика, – жалостливый голос раздался из-под меховой накидки полушёпотом. – Подожди хотя бы минутку…
Старшая из сестёр тяжело вздохнула, примостившись на постель рядом с младшей. Она знала этот тон. В мельчайших подробностях запомнила все оттенки горести голоса, молившего о лишней минуте сна.
– Опять кошмары? – с тоской произнесла девушка, мягко коснувшись плеча сестры.
– Да.
Прошла какая-то минута затяжного молчания. Волика хотела наконец оставить младшую сестру в покое и самой приняться за все сегодняшние дела, но вскоре младшая лёгким рывком поднялась на ноги.
Ворина резво направилась к лестнице, вмиг позабыв и о кошмарах, и о бессонной ночи. Волика в задумчивости наблюдала за каждым шагом младшей сестры в попытке выцепить в них какой-то изъян. Но нет, всё было совершенно обыкновенным, пожалуй, даже слишком.
Чёрные волосы сестры блеснули на солнце, когда её голова попала под лучи света, исходившие из крохотного оконца на потолке. Девочка сдержанно улыбнулась:
– Ты идёшь?
– Иду. – Ну а что ещё она могла ответить? Волика по привычке поправила два воробьиных пера, вплетённых в густые локоны. Волика любовалась этим особым украшением каждый раз, когда имелась такая возможность. Перья – символ её рода и племени. Племени Пернатых.
