Глава 1. Молодой специалист
От вокзала до Добываловской психиатрической больницы Софья доехала на автобусе. Больница располагалась среди леса на берегу озера. В тридцатых годах прошлого века большевики основали ее на месте женского монастыря. Через дорогу виднелось старинное кладбище с покосившимися каменными надгробиями, на которых мужские фамилии заканчивались буквой «ъ». Сбоку от кладбища стояла полуразрушенная церковь, зияющая провалами окон, прикрытыми бурьяном и кустами, проросшими между темно-красным кирпичом.
Штукатурка на корпусах больницы местами облупилась, а их просевшие крыши были залатаны кусками шифера и жести. Дорожки между корпусами заросли травой и превратились в тропинки. Рядом с больницей стояли три или четыре пятиэтажные хрущевки, в которых жил персонал. У дороги врос в землю обрызганный машинами магазинчик с вывеской «Продукты» и подслеповатыми окнами с ржавыми решетками. Двое алкашей, пьющих за магазинчиком пиво из бутылок, безучастно повернули свои оплывшие лица в сторону приехавшего автобуса.
Главный врач больницы Николай Павлович Соколов пролистал протянутые Софьей документы.
– Значит, вы – Софья Николаевна Валко. Окончили Санкт-Петербургскую педиатрическую академию в 2001 году. Педиатрический институт уже стал академией?
– С 1994 года.
– А я и не знал.
Николай Павлович поднялся. Ему было лет пятьдесят, он был высок и подтянут. Белый халат был надет на серый костюм с галстуком. Волосы с проседью окружали гладко выбритое лицо с правильными чертами, серые глаза смотрели доброжелательно.
– Решили поработать на периферии? Похвально. Пройдете у нас интернатуру, наберетесь опыта. Только помните, что между болезнями, описанными в учебниках, и реальными больными дистанция огромного размера, – он внимательно посмотрел на Софью. – А вы красивая. Замужем?
– Нет.
– И как же это вам, педиатру, захотелось идти во взрослую медицину, да еще и в психиатрию?
– Психиатрией я увлеклась на пятом курсе института, ходила в СНО.
– СНО – это студенческое научное общество? Когда-то и я в нем бывал. А сюда из Питера уехали, потому что со своим женихом поссорились?
– Возможно, – Софья сжала красиво очерченные губы.
Николай Павлович отвел взгляд от Софьи, что-то написал на фирменном бланке с печатью и протянул ей.
– Это направление к сестре-хозяйке и к коменданту ведомственных квартир в ее же лице. У сестры-хозяйки получите халаты и постельное белье, на первом этаже прямо под моим кабинетом. Она вам покажет, где вы будете жить. Кажется, освободилась комната в пятнадцатой квартире. Завтра в девять часов утра жду вас здесь.
Сестра-хозяйка оказалась миловидной женщиной лет тридцати пяти. Ее звали Тамарой. Она внимательно посмотрела на Софью.
– Новенькая, значит. Замужем? Хотя чего я спрашиваю? И так видно, что незамужняя. Пойдемте, покажу вам квартиру, где будете жить. Ее еще и убрать не успели. В одной комнате жил доктор Ковалев, а во второй – врач помоложе, Прокофьев. Ковалева направили главврачом в Выползовский дом психохроников, а Прокофьев уехал к себе, куда-то в Краснодарский край. Вот возьмите постельное белье и два халата, а я пойду вместе с вами, покажу квартиру и уберусь. Санитарки сейчас заняты.
Они направились к одной из хрущевок и поднялись на третий этаж. Тамара открыла ключом дверь, и они вошли в квартиру. В прихожей Софья едва не споткнулась о батарею пустых бутылок, которые, сталкиваясь, аппетитным цоканьем покатились по линолеуму.
– Осторожнее. Здесь холостые доктора жили. Вы пока сходите, погуляйте, а я тут порядок наведу.
– Идти мне некуда, а вдвоем мы быстрее управимся.
Софья переоделась в спортивный костюм, и они с Тамарой убрали квартиру.
Софья достала из сумки бутылку коньяка, бананы и апельсины.
– Тамара, давайте выпьем с вами за знакомство и за новоселье.
– Чего же не выпить?
Они расположились за столом в кухне. В настенном шкафчике нашлись рюмки и тарелки.
Когда они выпили по рюмке коньяка и закусили бананами, Тамара поднялась из-за стола.
– Пойду принесу поесть чего-нибудь посущественней. Я тут рядом живу.
Она вернулась с эмалированной миской, в которой были накрыты тарелкой еще теплые домашние котлеты, вареная картошка, несколько кусков хлеба и соленые огурцы.
После второй рюмки Тамара спросила:
– Надолго к нам приехали?
– Еще не знаю.
– Скучно вам здесь будет. Все доктора у нас женаты. Свободных кавалеров тоже нет, не считая нескольких опойков. Вот только Николай Павлович живет один. К нему несколько раз жена из Москвы приезжала, но что-то у них не ладится. Для вас он староват, но наши бабенки поговаривают, что он еще мужчина хоть куда. Он у нас ловелас – крутит любовь с молодыми врачихами, которые приезжают сюда работать. Покрутит он любовь с очередной пассией, а потом направляет ее в Москву на учебу, в эту, как ее, клиническую координатуру.
– Наверное, в клиническую ординатуру?
– А я так и говорю. Как только надоест ему очередная молодая докторша, так он ее на учебу в Москву и выпроваживает. Говорят, у него в Москве большие связи. Вы девушка – или дамочка, я уж не знаю – красивая, так что он к вам тоже начнет клинья подбивать, будьте спокойны. Месяц тому назад он спровадил в Москву на учебу свою очередную пассию, которая хотела его с женой развести, Татьяну Сергеевну Смирнову. Она была его заместителем по экспертизе. Между нами, бабами, говоря, стерва, каких свет не видывал. Мы ее называли «очковая змея». Она в очках ходила. Кроме Николая Павловича она одновременно крутила любовь с Владимиром Ивановичем Шабуновым, главврачом пролетарской больницы, что в двадцати километрах отсюда, и с Вадимом Леонидовичем Недзелевичем, стоматологом, приезжающим к нам два раза в неделю из добываловской больницы. Бывало, запрется она с кем-нибудь из них у себя в кабинете, а потом выходит в коридор с сигаретой в зубах покурить. Она хотела еще и нашего консультанта по ЛОР к себе в постель затащить, но тот не поддался, хоть и холостяком тогда был. Шабунов из-за нее чуть не застрелил Недзелевича из охотничьего ружья. Попал, правда, только в уличный фонарь во дворе нашей больницы. Потом он от тоски заболел и умер. Вот так-то. Любовь до добра не доводит.
Тамара разлила остатки коньяка по рюмкам, и они выпили.
– Вы, Тамара, я смотрю, женщина симпатичная. Как же это Николай Павлович мимо вас прошел? – спросила Софья.
– А разве я говорила, что он мимо меня прошел? Когда пятнадцать лет тому назад он приехал сюда из Москвы работать главным врачом, мне было двадцать лет. Я собиралась выходить замуж за одного парня, который только из армии пришел. Но Николай Павлович положил на меня глаз, стал приглашать в свой кабинет на кофе, даже в любви мне признался. Я говорит, понимаю, что в тридцать пять лет нельзя рассчитывать на любовь молоденькой девушки, но ничего с собой поделать не могу: вы постоянно стоите у меня перед глазами, где бы я ни был и куда бы я ни смотрел. Если у вас проснется хоть какой-то намек на симпатию ко мне, то приходите в мой кабинет завтра после шести вечера. Я, молодая дурочка, пришла в кабинет к Николаю Павловичу, а он налетел на меня как коршун и уложил на кушетке прямо в своем кабинете. Наша любовь продлилась три месяца. Я была беременна. К Соколову приехала жена с сыном. Целую ночь он уговаривал меня выйти замуж за парня, которого я бросила, чтобы у ребенка был отец. Я вышла замуж за Витьку и родила сына. Но с Витькой мы все равно расстались, потому что он стал сильно пить и меня поколачивать. Ему сказали, что мой сын не от него.
