Сергей Арлов - Белые аисты. Битва за Буслав

Как выглядит Пётр Завадский, я помню:

Широкие скулы, большие глаза.

Один чуть прикрыт, взгляд он делает грозным,

Нос острый, с горбинкой, слегка кривоват.

Короткая стрижка, волос с сединою

От нервов немало в его голове.

И голос его с хрипотцою мужскою,

А щёки скрыты в густой бороде.

Массивная шея и плечи прямые,

Грудь подана ввысь и подтянут живот.

Спина треугольником, пояса шире,

Легко его с ног даже бык не собьёт.

Не властны года, и всё та же Алеся,

Какой была прежде, на свадьбе своей,

Такие глаза воспеваются в песнях,

Улыбка достойна сердец королей.

Её сын Станислав родился брюнетом,

Алесины волосы златом горят,

Как пламя, пылают сияющим светом,

Своей красотою на солнце слепят.

Фигура как будто с античной скульптуры,

В ней лучшие качества вместе сошлись,

Всё это Алесе дано от натуры,

Прелестные образы в теле слились.

В очах малахит и ланиты с румянцем,

Да пряди свисают по шее, плечам.

Движения плавные, словно бы в танце.

И разум заметен в простых мелочах.

Похож на отца, ростом выдался Сташек,

В нём всё гармонично, не так велико.

Он с дамой танцует, с гусарами пляшет,

Даются любые работы легко.

Глаза голубые, поменьше отцовских,

С прищуром и думою в душу глядят,

Они так привыкли к прицелу винтовки,

Что сложно выдерживать Сташека взгляд.

Миколка рос дома, но стал не холёным

И смог научиться всему от отца.

Он крестик носил на груди золочёный

И добрую славу сыскал молодца.

Подмога нужна – Миколайка готовый,

Работу любую на плечи возьмёт.

Хоть вёдра носить или шарф связать новый,

И ветер в кудрях его златых поёт.

Он лучшее взял от отца и от мамы,

Сложение, силу, пытливость ума,

Но есть на лице небольшие изъяны:

На лбу его рана большая была.

Он шрам получил ровно между бровями,

В свои 8 лет Миколайка как лев.

Не станет страшиться и щёлкать зубами,

Но может по-взрослому сдерживать гнев.

Ясь вовсе немолод, его лоб в морщинах.

И лезет давно по усам седина.

Сложеньем, как Пётр, нехилый мужчина,

Поуже лицо и поменьше спина.

Он русые длинные волосы носит,

Чтоб уши закрыть на морозе зимой.

В военное время душа битвы просит,

Но Басю боится оставить одной.

Совсем невысокая Бася, блондинка,

Семнадцать исполнилось в горестный год,

Глаза как озёра с блистающей синькой,

По облику возраст никто не поймёт.

И стройная как молодая берёзка,

Того и гляди ветер к небу сорвёт,

А как же красиво, пускай очень робко

Она у окна вечерами поёт.

В сплетении судеб жизнь подобна древу,

Где тысячи ветвей срослись в огромный ствол,

А что внутри него – совсем другое дело:

Труха иль страстное кипенье смол.

Не всем везёт, и те, кто ищет мира,

Порой с порога попадают на войну,

Шёл девятнадцатый (1919), случилось,

Что тягот доля выпала Петру.

Мальчишкой он мечтал о битвах,

В подвигах ратных прославлять Царя

Стремилось сердце в радостных порывах,

Честь, Бога и Отчизну вознося.

Теперь уж Пётр стал мужчиной,

Обрёл семью, и младший сын,

Сидящий с книжкой у камина,

Спокоен в доме был один.

Не знал ещё в то время Коля,

Что старые друзья отца,

С кем в детстве бегал тот по полю,

Продали честь за три рубля.

У подлецов теперь родная

Земля была не там, где дом,

А там, где флаг чужой поставят,

Где дух России умерщвлен.

– Послушай, Пётр, – говорит Алеся,

Храброго мужа верная жена.

– Мой милый, не ходи, не бейся!

Чего теперь решит война?

Царя ведь нет, а Бог не дал другого,

Пусть будут прокляты вовек большевики,

Но когти лап их не упустят снова

Той власти, к коей «красные» пришли.

– Я знаю, – отвечает воин

С грустно поникшей головой, —

Но уваженья не достоин

Тот, кто бежит с передовой.

Теперь везде одни собаки,

Что рушат храмы и кресты,

Идут уже с детьми на драки,

Чтобы побольше унести.

Уничтожают, жгут и грабят,

Народовластием кичась!

И крошки хлеба не оставят.

Но мать-Россия не сдалась!

Ещё ударим залпом пушек

По обезумевшей толпе.

Они ведь не за власть рабочих!

Цареубийцам быть в тюрьме!

Да, что ж… Царя теперь не будет,

Но «красным» власть не отдадим!

И пусть Господь нас сам осудит,

Если нечестно победим.

– Ты мудр, отец! – вмешался Сташек,

Статный и славный старший сын. —

С праведным гневом до мурашек

Убийцам грозный бой дадим!

– Нет, сын, постой, не стоит рваться

Под шквалистый огонь врага,

Тебе бы в городе остаться,

Хотя б на три-четыре дня.

Когда уйдём – на вас оставим

Всё, дорогие юнкера,

Не время вас под пули ставить,

Ещё придёт боёв пора.

Держитесь строем крепче стали,

Обороняйте Цитадель!

Чтоб ни на шаг не отступали

И били разом точно в цель!

– Встанем стеной, тут нет сомнения,

Ведь так священный долг гласит.

– Услышишь, сын, что в воскресенье

Рёв пушек с фронта загремит,

От города мы будем близко,

Поджала «красная» орда,

Бороться легче, зубы стиснув,

Когда прикрыта нам спина.

Луна на небе засияла,

И воцарилась тишина.

– Что же со всеми нами стало? —

Думала бедная жена. —

Как же такое допустили?