Как-Ти-Хо.
Ночью…
Присев на скамейку,
"Как-Ти-Хо",-
сказала
Ка-Ти-Ко.
Дождь её
Не расслышал
И тонкими
Струнами
Пробежал.
По роялю
Прикрытых губ.
Тревожа
Чувства
На коже,
Открытого платья.
Неприкрытостью тонких
Рук.
Задевая
Прохладой.
Пытаясь погладить
Бархат
Загара.
Ожидая
Загладить
Вину.
От марева
жара.
Продолжить игру.
Он
Её
Попросил.
"Как-Ти-Хо",-
сказала
Ка-Ти-Ко…
Ты.
Какая Ты?
Из хлеба и тепла?
Из снега ли, дождя,
Из стали? Непокорна?
Невинна, тиха и робка,
Иль ураганом всё
Срываешь до бетона?
И нежность даришь,
Пригвоздив укором,
Сжимая скулы? -
Веришь лишь в себя,
Не веря серенадам
Под балконом…
Какая Ты?
Земная? Или Небо
В твоих глазах
Разлито голубым
Простором лёгким,
Сонным, безпробудным,
С туманом свежим и густым,
Пьянящим, уводящим в утро,
Скрывая очертанья берегов,
Швыряющим искателей на скалы
В отсутствии сигналов маяков?
Какая Ты?
Как сладкий виноград?
Иль поцелуи горечью наполнишь,
Пустив по крови страсти яд,
Моё Ты имя даже не запомнишь…
Какая Ты?
Остров.
Среди кирпичной
Хмурой пустоты
Есть Остров…
Он совсем Иной,
Там Жизнь
Цветов,
На листьях чистоты,
Шумит
Росой…
К нему иду я,
Ровными шагами
За созерцанием
Соцветий
Красоты,
Расставшийся
С ненужными
Словами,
За символами
Нежной
Теплоты-
Букетами
Небесного созданья,
Оставленными
Для
Земной
Любви
Богиней Флоры…
Весна.
Весна. Страдания Гаврилина
По адресу известному поют.
Под окнами. Умытая проталина.
За окнами. Гармонии уют.
Под вспышкой солнечной,
Рассвечиваясь в пальцы,
Луч ляжет ласково
На нервную ладонь.
Рояля клавиши -
Замёрзшие скитальцы,
Зовут настойчиво
в танцующий огонь,
А ты привычно,
Не снимая кОльца,
Как будто не жива, не влюблена,
Не шелохнёшь
Натруженного пальца.
Задумчиво продлится тишина
И места нет
весне в холодных лужах.
Не распускаются соцветия початки.
Поют страдания
в неискушённых душах.
Ты надеваешь тёплые перчатки.
Станция.
На этой.
Лодочной станции.
Кафе,
где шашлык в вине.
Напеваю тебе
кротко стансы я…
С рассказами.
О себе…
Ты молча
смотришь. На берег.
Становишься
всё холодней
В ожерельи
Высокомерий,
коромыслом собольих
бровей.
И не важно,
Кто где. И где я,
Ты вперившись
Взглядом в Луну,
Отбросишь рукою
сомнений,
Мою душу
в погасшую тьму.
Непризнаний.
Холодных
скитаний.
В тумана дождей кутерьму.
Над огнём
Керосиновой лампы вечерней
Взрываются звёзды
в дыму.
Повод.
Старайся не подавать мне повод.
При встрече не подавай руки.
Овей меня в снежный холод.
Запрись от меня изнутри.
Перчатки надень махровые.
Резиновые сапоги.
Натяни колготки капроновые
От пяточек до груди.
Не стань поражённой током
Не стой под моей дугой.
Опасайся вдруг ненароком
Вспыхнуть колючей искрой,
а если, ты вдруг передумаешь,
Захочешь меня разглядеть.
На весенней заброшенной улочке,
когда станет закат краснеть,
присядь, на скамейке у деревца,
Удивишься ты волшебству,
Смотри,
я здесь по соседству.
В сердце твоём живу.
Никто.
Когда пойду я мимо дома,
Посмотришь ты в своё окно.
Меня приметишь в незнакомых
И вскользь подумаешь: "Никто".
А я пройду дождем напрасным,
Прикрывшись водяным туманом,
Неизмеримым и прекрасным,
Уткнувшись в землю океаном
Собачьей мордой. Верной,
Жаркой. На расстоянии лица.
Ты станешь близкой и доступной,
Не заприметив подлеца,
Стремящегося сбросить платье,
Ворвавшись в форточку окна
Порывом ветра…
Пройду по крышам, жесть
Аккордов, играя с яркою грозой.
В глазах твоих ночное небо
Неотразимой красотой сияет звёздами.
В ночи чудесной…
И отзвук страсти урагана,
Колеблясь в пламени свечи,
В рассвете утра, пролитым стаканом,
В вине сухом
молчит…
Рапсодия.
.Когда ты
В безмолвии
Мимо
Скользишь
Платье белое
По немытому
Полу
Возишь
Гершвин
Вываливается
Из под
Руки
Подбитым
Аэропланом
Рушась
Оземь.
.И Стейнвей
С сыновьями
Падают
Ниц
Когда я
Выжимаю
Педалью
Мелодию
Мертвой
Петлёй
Вмазав в бледность
Лиц
С высоты
Голубую
Рапсодию
Налетая
На финиш
Прибрежных
Скал
В Твою красную
Ленту
Натянутых
Губ
Неразборчиво
Матерно
Бормоча
Последним
Словом
Клаксона
Труб
В белом танце
Твоей
Бес
сердечной груди
Дробью
Нервного
Ритма
Запутавшись
Разбиваясь волной
У Тебя
На пути
Рокоча
Пивной
Пеной
Окутавшись
Задевая
В потёмках
Чужие
Столы
Где ты мимо
Прошла
Смеясь
Дребезжащей
Рояля
Бас
овой
Струны
бес
Покойством
Ко мне
Тяготясь.
И над
Селёдочной
Чешуёй
Склонясь
Завёрнутой
В
Газетные
Новости
Ты прочтёшь
Что скользя
За платьем
Твоим
Я сорвался
С наклонной
Плоскости.
Равнодушно.
Чтобы тебе этой ночью не было грустно,
Я зажгу в темноте абажур.
Ляг спокойно под пледом своим равнодушно,
Сон важнее других рецептур.
Зимний лес. Запорошенный холод метели,
в нашей комнате стает снег.
На ёлках игрушки, смолкнув, вздремнули.
Мы им дали тёплый ночлег.
Ходят слухи, что будто сейчас возвращаюсь,
Не поверь в ворожий навет.
Здесь я редко в последние дни появляюсь
На вокзалах мой продан билет.
Ты не жди, не болей горячей простудой.
Я на почту зайду мимоходом.
Посылку отправлю самой быстрой дорогой.
С шоколадом, лимоном и мёдом.
Ляг спокойно под пледом своим равнодушно.
В нашей комнате тает снег
и горит абажур и не всё как бы грустно.
Кружка чая. Тёплый ночлег.
Песня.
Пальцы сложились коряво в мелодии
Сухость со временем перемежав
Крючковатые знаки старой гармонии
Тихо по струнам бегут задрожав.
И голос на ноты бессильно ложится
Расплавив прожитой эмоции воск,
В затёртом рояле не отразится
Когда-то прекрасного облика лоск.
Песня, букетом увядших аллюзий
Лепестками спадает в речитатив,
Но голос прекрасный слышится людям
И чуть ощущается, как он брезглив.
В ветрах парусов ненасытных изгнаний
Он в музыке смерти не признаёт
Не стоит и мига твоих нареканий.
Тихо! послушай… как гений поёт…
Ялта.
Они молчали рядом. Взабытьи,
пролив вино на стол овала,
Она к нему приблизилась: "Прости".
И для двоих прощенья стало мало.
Скрипели снасти. Вдалеке баркас
Бельём исподним натянулся в парус
И солнце воск расплавило тотчас
Когда они взлетели как ICARUS
И оказалось, что весь мир сей очень пуст
И впав на дно шатающейся шлюпки
Мелькнули молнии под серебристый хруст
На синих джинсах облаками белой юбки.
И доведённые до полной тошноты
Морской болезнью, разойдясь с волнами,
В ночной природе Ялты духоты.
Сошли на берег, с падшими крылами.
На местности.
В болотной нашей серебристой местности
Растаял март и тоненький ручей
По вам, сеньора, по моральной бледности,
Бежит раскрасками ликующих очей.
И левый берег видит берег правый,
Волной брови раскалывая лёд
И синий взгляд зацепится за алый,
Закатом по граниту проблеснёт
По истукану нежной памяти холодной
Ошибок возраста дурных истлевших лет
С седой поникшею козлиною бородкой
Всенепременно попадающей в обед,
В харчи- борщи с кровавою свеклою
На дне бездонного согласия в быту
Уже не свидимся мы в скверике с тобою
С цветками роз к балкону не приду.
Мне к рытвине за непокорным счастьем,
всё, надоело безконечно подходить
И ветерком весеннего ненастья
Так утомило срам болота бередить.
Ты вернулась.
Ветер сказал ты вернулась,
С ароматом новых побед
обезличенного парфюма
Жадных бюргеров,
в сумерках ресторанного гула,
