– Недолго ты удержишь ее, Человек из Джунглей, или тот, кто отнимет ее у тебя. Ради нее будут убивать, убивать и убивать!
Р. Киплинг «Маугли»
Этот субботний вечер начался с того, что Семен Егорыч Атутин попал в «пробку» на Новобалаковской. Событие само по себе досадное, а для Семена Егорыча досадное втройне. Дело в том, что Атутин был «штопором» самой высшей квалификации, мастер «экстра-класс», «восемь глаз на затылке». Для него угодить в дорожную пробку все равно что для гроссмейстера получить мат в четыре хода.
– Ну, и куда ты глядела, бестолочь африканская? – спросил Семен Егорыч, отщелкивая застежки на затылке.
– Я не виновата, масса Сэм, – заныла Чунга-Чанга.
– А кто виноват? – спросил Семен Егорыч.
Он наконец стянул с лица массивные водительские очки «Car Man Careless» и огляделся своими глазами. Нос его «Порше» упирался в необъятную корму «Фольксвагена Макси», слева урчал сиреневый «Крайслер», справа притулилась «Тойота Колибри», а сзади подпирал ярко-красный «Самурай». Двумя рядами левее поток машин полз вперед со скоростью больной черепахи. По полированным бортам текли ручейки разноцветных бликов.
– М-да, – задумчиво протянул Семен Егорыч, – тридцать плетей по мягкому месту, и сто раз прочтешь «Отче наш», – и добавил, подняв указательный палец: – На суахили.
Чунга-Чанга забубнила нечто напевное.
– Можно про себя, – разрешил Семен Егорыч.
– Готово! – почти сразу отозвалась Чунга-Чанга.
– Неужели сто раз? – усомнился Семен Егорыч.
– Сто раз.
– На суахили?
– На суахили!
– Молодец, – похвалил Атутин. – Тридцать плетей отменяются.
– Белый хозяин очень добрый, – тихонько вздохнула Чунга-Чанга.
Это была их обычная игра. Похоже, она нравилась им обоим, по крайней мере Семен Егорыч думал именно так. Чунга-Чангой он называл встроенный бортовой компьютер «Чаньчунь навигэйшен» китайского производства. «Порше-кабриолет», принадлежавший Атутину, тоже был «мэйд ин Чайна». Может быть, не слишком патриотично, но зато недорого и неброско. Машина Семена Егорыча устраивала: маневренная, надежная, компактная. Откидной верх к тому же удовлетворял негласным корпоративным требованиям работодателя. Семен Егорыч уже пятый год вел курс «маневрирования и уклонения от дорожных заторов» в частном автолицее «Кабриолет». Обучал молодых идиотов, пожилых идиотов и идиотов в самом расцвете лет хитрым штопорским премудростям.
«Да, – мрачно подумал Семен Егорыч. – Видели бы меня сейчас ученики. Полный тупец».
– Чем желаете развлечься, масса Сэм? – тарахтела между тем Чунга-Чанга. – Могу поставить музыку. Есть новые калейдоскопы. Может быть, подключить порноканал?
– Порноканал засунь сама знаешь куда, – скривился Семен Егорыч. – Порнуха – развлечение для даунов.
Это тоже было частью игры. Чунга-Чанга прекрасно знала, что Атутин не любил и не смотрел порно (разве когда в юности или за компанию). Семен Егорыч предпочитал раз, иногда два раза в месяц посещать клуб «Коитус». Раз в месяц это не так уж плохо в его возрасте, причем, заметьте, безо всякой химии (ну или почти безо всякой).
– Можно включить «Звуки ветра», – предлагала Чунга-Чанга. – Или…
– Открой-ка лучше верх да помолчи, черномазая, – оборвал ее Атутин.
Компьютер умолк, и крыша кабриолета начала раздвигаться.
– Если «максик» двинется, ползи за ним помаленьку. Если появится просвет, разбуди меня, вдруг я вздремну, – проинструктировал Семен Егорыч и откинул спинку сиденья на «сорок пять».
Небо над городом уже не было сумеречно-фиолетовым; уже разворачивались в его бездонной черноте, сияя дрожащим светом, первые рекламные паруса. «Чертовски обидно терять субботний вечер, стоя в треклятой пробке, – думал Семен Егорыч, удобно устроившись в упругом кресле, – тем более когда выходной всего один. Полный уик-энд – это большое благо. Но пенсионеру выбирать не приходится, или работай, как скажут, или мерзни на госпособии». В башнях по обеим сторонам шоссе зажигались теплые окна. Там незнакомые Семену Егорычу люди разогревали на ультрачастотках пиццу и голубцы в брикетах, давили педали тренажеров, смотрели новости или тянули соевое пиво, развалившись на диване. Над крышами высоток показался двухместный «Одуванчик». Он снизился, повисел над дорогой, ощупывая застывшее автомобильное стадо прожектором, затем деловито застрекотал вдоль шоссе к устью затора. Семен Егорыч со смесью тоски и зависти проводил вертолет взглядом. Жизнь – поганая штука, одни наверху, другие внизу.
С двадцати двух лет от роду Атутин Семен Егорыч работал в органах ББДД. Сначала рядовым наблюдателем, дорожным инспектором, потом его пригласили в отдел «Выявления и нейтрализации автопреступлений». Во ВНАПе Семен Егорыч вырос от простого полевого агента до оперативного инспектора с кодом допуска 02. Его даже рекомендовали на начальника группы. Да вот недорекомендовали. Сорок лет – предел для оперативника. Атутина продержали на три года дольше: здоровье у него было отменное и реакция в допустимых рамках. А потом все. Прости-прощай. Семен Егорыч пытался зацепиться в аналитической группе ВНАПа. Куда там! Генералов у него в родственниках не имелось, а место считалось запитанным, и желающих туда «упасть» было хоть отбавляй. Пришлось Семену Егорычу от «безопасников» вернуться к «бесперебойникам» в отдел «Прогнозирования заторов». Пробивания запоров, как шутили остроумные коллеги. В ОПЗ Семен Егорыч прослужил десять лет, приобрел неплохой опыт и в пятьдесят три был отправлен на пенсию в звании драйв-майора. Люди болтают, будто на отставных сотрудников ББДД с неба шоколад льется. Ерунда! Может быть, у мэтров и льется, а на пенсию майора не развернешься. Атутин поработал в охранном агентстве, потом в фирме по розыску краденых авто, а потом его порекомендовали в лицей «Кабриолет». Там Семен Егорыч и осел. Работа ему нравилась, хозяева его ценили, жалованье, правда, было невысоким, но зато к своему скудному пенсионному лимиту он получал дополнительные карточки, а это весомое подспорье в жизни отставника.
Семен Егорыч еще раз вздохнул, глядя вслед удаляющемуся геликоптеру. Когда он был инспектором, его не парили дорожные пробки. Отправляясь по служебной надобности, он садился за штурвал «Одуванчика». На крыше конторы имелась обширная посадочная площадка. Если требовалась опергруппа больше двух человек, они заказывали большой «Кондор», и баки его были по самое не могу заполнены первосортным керосином. Иногда удавалось использовать вертолет в личных целях. Они с напарником (царство ему небесное) здорово друг друга прикрывали. Над шоссе прошел тяжелый трехмоторный мусорщик «Кашалот». Ветер от его винтов даже волосы на голове взъерошил. «Ага, явился, голубчик, – подумал Семен Егорыч. – Остается только чуть-чуть подождать».
