Какую самую глубокую тишину вы познали в своей жизни?
Доверьтесь первому воспоминанию, которое приходит в голову.
Не нужно слишком усердствовать.
Вспомните этот опыт и постарайтесь в него погрузиться. Припомните, где вы находились, что происходило вокруг вас, кто еще присутствовал рядом с вами. Попробуйте восстановить ту атмосферу – свет, общее настроение, ощущения в теле…
Эта тишина, которая звучит у вас в ушах?
Или это та тишина, которая возникает, когда ни один человек или предмет не претендует на ваше внимание?
Эта тишина у вас в душе?
Или это та тишина, что живет еще глубже, – там, где бурные воды внутреннего диалога внезапно расступаются, открывая ясный путь вперед?
Найдите минутку, чтобы задуматься над вопросом, который может прозвучать немного странно:
Тишина – это просто отсутствие шума или некое самостоятельное явление?
* * *
В течение последних нескольких лет мы говорили об этом с самыми разнымилюдьми: нейробиологами, общественными деятелями, поэтами, руководителями корпораций, политиками, преподавателями медицинских вузов, защитниками окружающей среды, дервишами, буддийскими учителями, христианскими проповедниками, лауреатом премии «Грэмми»… А также с человеком, приговоренным к смертной казни, с голливудским звукорежиссером, фронтменом метал-группы, ковбоем и подполковником ВВС. Кроме того, мы изучали эту тему самостоятельно. Наши исследования, как индивидуальные, так и коллективные, заводили нас во многие места.
Мы вдыхали целебный воздух, встречая рассвет над бескрайним океаном.
Слушали пронзительную тишину в окружении нетронутых высокогорных снегов.
Эти вопросы приводили нас к не самым спокойным явлениям: к Рождению, Смерти, Священному трепету… К моментам драматических и неожиданных изменений, – когда мы цепляемся за знакомые объяснения до тех пор, пока наконец не сдаемся, признав, что нам просто нечего сказать.
Мы, как и другие люди, зачастую переживали моменты глубокой тишины при невероятно высоком уровне шума, например:
При прохождении бурных речных порогов.
В сумерках посреди густого леса, содрогающегося от громогласного стрекотания цикад.
В гулком ритме переполненного танцпола.
Если и есть нечто общее у этих невероятно многообразных разновидностей глубокой тишины, то мы полагаем, что этот общий знаменатель связан с ответом на последний вопрос, который мы вам задали. Самая глубокая тишина – это не просто отсутствие, это и присутствие. Присутствие, способствующее нашему центрированию. (Центрирование – термин телесно-ориентированной психотерапии, означающий глубокий контакт человека с самим собой, ощущение собственной ценности. – Прим. пер.), исцелению и обучению.
В романе 1836 года Sartor Resartus. The Life and Opinions of Herr Teufelsdrоckh («Жизнь и мнения профессора Тейфельсдрека») шотландский философ и математик Томас Карлейль пишет о швейцарской надписи Sprechen ist silbern, Schweigen ist gold. («Слово – серебро, а молчание – золото».) (1).
«Или», пишет Карлейль, – «как я это охотнее определил бы: «Разговор принадлежит времени, молчание – вечности».
Известный афоризм подсказал нам название для этой книги. Его варианты на латыни, арабском, иврите и арамейском уходят в глубь веков (2). В раннем исламском иснаде – линии передачи сакрального знания от учителя к ученику – утверждается, что своим происхождением пословица «Если речь – серебро, а молчание – золото» обязана великому мудрецу – царю Соломону. И по сей день эти слова говорят о том, как важно понимать – когда следует говорить, а когда от слов лучше воздержаться.
Исследуя значение пословицы «Молчание – золото», мы вновь и вновь возвращались к мысли о том, что истинное безмолвие, глубокая тишина – нечто большее, чем отсутствие шума. Это и присутствие тоже.
За пределами культуры контрапункта
В начале 2017 года мы были довольно сильно подавлены тем, в каком состоянии оказался наш мир. Вам, наверное, знакомо подобное чувство. Это было задолго до COVID‐19 и самых последних и ужасных сообщений об изменении климата. Еще до недавних экономических потрясений и убийств Бреонны Тейлор и Джорджа Флойда. (Об убийстве темнокожей медсестры Бреонны Тейлор, по ошибке расстрелянной полицейскими в ее собственной квартире, стали много говорить после случая с афроамериканцем Джорджем Флойдом, погибшем в результате жесткого задержания белым полицейским. – Прим. пер.) Но даже тогда мы не видели никакого выхода из тупика. Не могли представить правдоподобного сценария изменения политики, построения гуманной экономики или восстановления уважительного отношения к природе. Казалось, что-то блокирует нашу способность к серьезному разговору на сложные темы и, в конечном счете, находить творческие решения.
Лично мы, как активисты, правозащитники и родители маленьких детей, не знали, что делать.
Примерно в то же самое время нас обоих охватило странное чувство. И мы оба получили одну и ту же подсказку относительно того, где искать ответ: в тишине.
В тот конкретный момент мы могли бы назвать себя «заблудившимися в медитации». Но то, что мы тогда оба независимо друг от друга почувствовали, не совсем походило на призыв вернуться на подушку для медитаций или надолго удалиться в ретрит. Это не было импульсом к побегу. Скорее мы пришли к простому осознанию, что с самыми трудноразрешимыми проблемами не справиться, если просто больше думать или говорить о них. При всем уважении к голосу разума, интеллекту и гудящим механизмам материального прогресса мы начали ощущать, что решения самых животрепещущих личных, общественных и даже глобальных проблем могут быть найдены в другом месте: в свободном пространстве между продуктами интеллекта.
Присмотревшись к своему озарению, мы поняли, что оно касается качества изменений, необходимых миру. В диалектическом танце человеческой жизни – утверждение/отрицание, прогресс/сопротивление, бум/ крах – неужели мы все просто обречены сносить, как выразился Уинстон Черчилль, «одну свистопляску за другой?» Или существует вероятность некоего просвета, возможно, даже благодати примирения? Мы не знали. Но у нас возникла догадка относительно того, что может стать первым шагом на пути преодоления вечных сложностей и препятствий. Выход за пределы шума.
Мы подозревали, что эта наша интуитивная догадка может слегка попахивать эзотерикой. Поэтому решили попробовать написать об этом статью для издания, которое было труднее всего заподозрить в сочувствии к нью-эйджу – журнала
