1
Под утро Васька прибыл в Архангельск не воинским эшелоном, а обычным поездом. Весь путь он провел в вагоне первого класса, где не было той давки, наблюдавшаяся перед посадкой в плацкартные вагоны. Два пожилых, чисто одетых, очень аккуратных и вежливых бортпроводника обслуживали восемнадцать пассажиров этого вагона. Неизвестно какими путями у них в руках оказывались такие продукты, как свежая ветчина, буженина, но бортпроводники выполняли практически любой заказ на еду пассажиров своего вагона. Может быть, потому, что и пассажирами у них были одни только старшие командиры Красной Армии в генеральских и полковничьих чинах.
В этом вагоне Васька оказался единственным командиром в чине всего лишь лейтенанта. Но его синие галифе, хромовые сапоги, начищенные до зеркального блеска, а также синяя фуражка произвели требуемое впечатление и на генералов, и на полковников, и на бортпроводников. К тому же, несмотря на сильный декабрьский мороз, на вокзал он заявился в черном кожаном пальто. Никто не знал о том, что оно изнутри подбито простой русской овчиной! Но кожаное пальто, сапоги и маузер, болтавшийся на его боку в деревянной кобуре тоже производили неизгладимое впечатление на пассажиров и на командиров, командовавших воинскими патрулями на Ярославском вокзале Москвы. Ни один патруль к Ваське так и не удосужился подойти, хотя бы для проверки документов! Проходя в вагон, он под нос бортпроводнику вместе с билетом сунул и свое служебное удостоверение. В ответ этот бравый старик вытянулся по стойке смирно, взял под козырек. Всем своим видом он показывал, что, словно пионер, всегда был выполнить любое задание НКВД СССР.
Подобное уважительное и почтительное отношение к Ваське происходило по очень простой причине. Он всем демонстрировал удостоверение Федора Алексеева, лейтенанта охранных войск НКВД СССР.
Васька вместе с Альфредом Нетцке очень долго обсуждал, каким образом им было бы лучше всего незамеченными покинуть Москву, слишком уж много шума и следов они после себя оставили в этом городе. Им не хотелось рисковать и, следуя приказам минского Абвера, из Москвы уходить при непосредственном содействии и под прикрытием Абверовской московской агентуры! В ходе контактов с Волхвом и его агентурой лично Васька на собственной шкуре убедился в том, что вся эта агентура гроша ломаного не стоит! И от нее было бы лучшего держаться подальше! Таким образом, по собственному решению все контакты с Волхвом и им самим ими были прерваны, они не стали выходить на Худосочного, якобы писаря из Генштаба. Так как выход на любого Абверовского агента становилось слишком уж опасным делом, НКВД под своим колпаком держали под строжайшим контролем едва ли не каждого жителя Москвы.
По этой причине Васька решил снова воспользоваться своим знакомством с Натальей Георгиевной, матерью Ваньки. Через нее выйти на московский криминалитет, чтобы с ворами договориться о приобретении необходимых документов для поездки в Архангельск.
Ваське удалось под видом пьяного шаромыжника незамеченным проникнуть в барак номер шесть, стоявший на Малой почтовой улице, на самом берегу Яузы в Лефортово. Темным коридором он осторожно прокрался до комнаты номер сорок, осторожно фалангами пальцев постучал в дверь. Дверь ему открыл заспанный Ванька, малец совершенно не удивился, когда увидел Ваську. Он ему кивнул головой, молча, развернулся и босыми ногами потопал в глубь комнаты. Васька задержался в дверях для того, чтобы осмотреться, ознакомиться с обстановкой в этой убогой комнатенке. Вот уже третий раз он в ней появляется¸ но все те три раза сопровождались скандалами, чрезвычайной ситуацией и у него попросту не было времени на то, чтобы осмотреться и увидеть то, в каких условиях живет эта простая московская рабочая семья.
Комната была именно такой, какими были комнаты в рабочих бараках, построенных по всей Москве в тридцатых годах, когда люд из деревень хлынул в большие города советского Союза. Она была площадью в двадцать квадратных метров. В ее центре стоял круглый стол, он был покрыт синей скатертью в белый горошек. В центре стола высился какой-то комнатный цветок в глиняном горшке. Над ним с потолка очень низко свисал желтый абажур с бахромой. Сорока ваттная лампочка едва освещала поверхность стола, но она была вообще единственным источником света в этой комнате. Оба окна были забраны черной бумагой, видимо, в целях светомаскировки от авианалетов немецкой авиации. Ванькин диван расположился у противоположной от окна стены. Супружеская кровать со железными стойками и набалдашниками занимала едва ли не треть всей площади этой комнаты. У окна стоял другой столик, на нем стояла ножная швейная машинка «Зингер», она была покрыта покрывалом, сшитым из белой атласной материи. Во всей комнате было всего лишь четыре стула, а также одна большая и одна малая по своим размерам табуретки.
Больше всего Ваську поразила то, что в этой убогой комнате имелась книжная этажерка, некое ажурное сооружение из полок в несколько ярусов. Этажерка скромненько притаилась в дальнем углу комнаты, но все ее полки были прямо-таки забиты книгами и журналами.
Ванька взобрался на свой старый-престарый диван, накинул на себя лоскутное одеяло и мгновенно под ним заснул. Наталья Георгиевна лежала на своей постели, она убаюкивала Анечку, напевая ей какую-то грустную колыбельную песенку. Девчонка клевала носом, но она яростно сопротивлялась подступающему сну. Все время она требовала, чтобы мама ей рассказала бы новую сказку.
Васька осторожно ступая подошел к этажерке, взял с ее полки одну книжку. По обложке было хорошо заметно, что эту книгу много раз читали и перечитывали. На обложке Васька с большим трудом разобрал название книги. Это была книга «Овод», написанная писательницей Войнич. Самому Ваське так и не удалось прочитать этой книги, но он в школе и от отца очень много слышал об Артуре, герое этой книги, преданного своим отцом и отдавшего жизнь за всемирную революцию! Васька книгу вернул на ее прежнее место, собрался взять с полки этажерки еще одну книгу, но в это время Наталья Георгиевна кончила напевать колыбельную. Тогда Васька развернулся и направился к круглому столу.
– Здравствуй! – Как ни в чем не бывало поздоровалась Наталья Георгиевна, как будто бы позавчера не было скандала и она его не выгоняла из своей жизни.
Васька даже и не заметил, когда эта женщина на свои плечи успела натянуть простенький ситцевый сарафанчик, причесала распушенные волосы. Несмотря на свои сорок лет она в данный момент совсем неплохо выглядела.
