Графиня Елизавета Петровна Протасова, – камер-фрейлина, Ваше Превосходительство, кавалерственная дама и миллионщица, – решила писать завещание. Давно уже пора, заметил ей братец. Шестьдесят девять лет – не шутка. А как дойдет до дележа наследства, так и передерутся родственники. Родни-то много, каждый почитает себя ближайшим, хотя, может, за всю жизнь раза два всего и виделись. Деньги, опять же, каждому нужны… Как же в нынешнем мире да без денег? Братец Петр, которому едва сравнялось пятьдесят четыре, сам человек был богатый, жил, как и Елизавета Петровна, в столице, оттого и был самый близкий и любимый родственник. И племянник, сын Петра, Владимир, которому было только двадцать четыре года, был любимым племянником. Но кроме братца Петра да племянника имелась и еще родня. А как же? Род Протасовых и род Воейковых (Елизавета Петровна урожденная была Воейкова) – старинные, обширные, как не быть большой родне? Потому братец Петр и советовал писать завещание, да не мешкая. Но к делу такому надобно подойти было со всею ответственностью, дабы кого надо оделить и не обидеть, а иных и оставить с носом.
Пока Елизавета Петровна сидит в своем покойном кабинете и рассуждает, кому и как станет завещать она свои средства, обратимся вкратце к истории ее семейства.
Отец Елизаветы Петровны, дворянин Петр Игнатьевич Воейков, в 1748 году женился на дворянке же Анне Столбовой, дочери полного генерала от инфантерии. Детей они прижили троих: старшую дочь Елизавету, как раз именно ту, что намеревалась нынче писать завещание, другую дочь – Анну, и младшего сына – Петра. Старый Воейков был человек богатый, владел более чем двумя тысячами душ, доход имел огромный, земли выслужил от казны немалые. Да и за женой взял сто тысяч приданого и пятьсот душ с деревеньками. Чин на себе Петр Игнатьевич имел гофмаршальский и жизнь свою провёл при дворе.
Служа, Петр Игнатьевич выдал дочерей своих замуж. Старшую – Елизавету, которой тогда сравнялось двадцать девять лет, служившую фрейлиной императрицы, за графа Протасова, генерал-майора с тремястами тысячами дохода и богатыми именьями в Полтавской губернии. А меньшую шестнадцатилетнюю Анну – за Григория Олсуфьева, потомка старинного рода дворянского, в свои восемнадцать лет имевшего уж чин коллежского секретаря.
Каждой дочери Петр Игнатьевич определил богатое тысячное приданое, однако большую часть состояния, как и водится, закрепил за сыном Петром.
Сын этот – Петр Петрович – дослужился до статского советника, ибо к чинам никогда не стремился и карьер делать не желал и в отставку вышел довольно рано. Женился он на небогатой дворянке Дарье Матвеевне Буниной, с которой в мире и согласии жил до сей поры. Вообще, Петр Петрович был человек состоятельный и предобрый, каким сделался и сын его – Владимир.
У самой графини Елизаветы Петровны детей не было. А вот у сестры ее Анны были дочь и сын, Ксения и Павел, который был младше своей сестры на восемь лет.
Ксения была смолоду девицей важной и заносчивой. Мужа ей нашли под стать – князя Александра Вяземского, человека богатого, рода знатного. Блестящая жизнь, что вели супруги, быстро разорила их, ибо гонору им было не занимать стать, а вот как состояние свое приумножить, ни Ксения, ни Александр не разумели. Прижили они троих детей – сына Евгения, которому теперь было уж двадцать три года, да дочерей Анну и Юлию, которые обе были моложе брата. Семейство Вяземских принуждено было покинуть столицу еще лет пятнадцать тому назад и обосноваться в провинции. В деревню ехать им не хотелось, и они положили, что лучше жить в провинциальном, но городе, чем хотя и в собственной, но деревне.
Брат Ксении Павел был человек совсем другого склада. Романтический, порывистый, с сестрой он не дружил. Ксения не могла простить брату его слишком пренебрежительного отношения к той вещи, к которой сама относилась весьма трепетно, а именно к чести дворянской, или, лучше сказать, к дворянской спеси и гонорливости.
Шестнадцати лет Павел поступил в гвардию, быстро получил чин корнета и отправлен был служить в Польшу. Там, едва исполнился ему двадцать один год, он влюбился в местную красавицу Марию Вежховскую, женился на ней и вернулся домой уже с семьей: с женой и дочерью Лизой. Мария была бедна, приданого никакого не имела, и явление блудного сына с семейством произвело род удара на фамилию Олсуфьевых. Мария, жена Павла, вскоре умерла. Со смертью ее Павел захирел, вышел в отставку из военной службы. Следуя уговорам родни пошел служить в службу статскую, но жизнь его, увы, продлилась недолго. И он также умер, оставив круглой сиротой шестилетнюю Лизу на руках её тётки Ксении, так и не простившей брата за его мезальянс.
Маленькая Лиза оказалась в доме тетки своей – Ксении, под опекой ее супруга князя Александра. Все то состояние, что было оставлено маленькой Лизе, оказалось во власти ее опекунов. Деньги сироты быстро растаяли в тратах Вяземских, и Лиза оказалась полнейшей бесприданницей. Она росла в зависимом положении и с детства ей внушаема была мысль о том, что живет она из милости у своей родни. Лиза даже и не подозревала, что ее родственники по злобе и по глупости своей лишили ее законно принадлежавшего ей, хоть и небольшого, но состояния.
Но мы мало еще упомянули о молодых людях, меж которыми старуха и намеревалась большею частию поделить свои деньги. Молодой князь Евгений Вяземский служил по статской части и имел перед собой немалые перспективы в своем уезде, благодаря громкому имени своего отца. Собою он был весьма красив и представал перед уездными девицами романтическим героем. Сёстры его искали женихов и уповали на состояние двоюродной их бабки, ибо собственное их приданое было весьма мало. Дядя их Владимир, наследник имени Воейковых, который по возрасту был старше Евгения всего на два года, служил в гвардии, но намеревался выйти в отставку, ибо идеалом своим почитал собственного отца. А тот не имел иной мечты, как только вести частную жизнь, что и воплотил собственным примером. Владимир намеревался последовать в скором времени батюшкиному примеру, а пока служил, и служил примерно. Среди начальства своего в полку был на хорошем счету, приятелей у него водилось множество, тетка-княгиня обожала его и зазывала к себе на вечера, которые устраивала довольно часто. Все вокруг полагали, что помимо отцовского состояния он унаследует и состояние графини Елизаветы Петровны Протасовой и маменьки так и вились вокруг Владимира, как вокруг желанного жениха. Но Елизавета Петровна намеревалась миллионное состояние свое поделить между родней. Для того хотела она посетить родственное ей княжеское семейство, чтоб лично составить себе представление об их положении. Они писали, что дела их расстроены, выказывали себя примерной родней и всячески ласкались к старухе. Но то все были письма. Елизавета Петровна, женщина умная и хитрая, много повидавшая на своем веку, мало верила письмам и лести. Ей хотелось лично взглянуть на родственное семейство и понять, достойны ли они ее денег, как она сама любила выражаться.
