Когда Артему было двенадцать лет, его родители оказались на грани развода. Он не знал всех подробностей, так как они пытались скрыть от него свои конфликты, но факт был в том, что они начали все чаще ссориться, а папа, в конце концов, переехал в квартиру, оставив их с мамой в доме вдвоем. Даже обнаружившаяся долгожданная беременность мамы не смогла решить их проблем. Она настаивала на разводе и, в конце концов, после месяцев осады, папа уступил.
В то время Артем почти ненавидел ее. Он не понимал, почему они расстаются, но видел, как много усилий прилагал папа, чтобы наладить отношения, и как безразлична была к нему мама. В конце концов, их примирило общее горе. У его мамы начались преждевременные роды.
Из больницы родители вернулись уже без его сестренки, которая не пережила родов, и без надежды иметь когда-нибудь других детей, угрюмые и больные от горя, но уже не врозь. Их горе стало одним на двоих и, хотя это заняло много времени, они все же пришли в себя и выкинули из головы нелепые мысли о разводе. Артем вздохнул с облегчением. До поры до времени.
Спустя год, вернувшись однажды домой из школы, он будто попал в прошлое. Родители снова были в ссоре. В последнее время это происходило все чаще. Мама изображала из себя снежную королеву, а папа неприступного льва. Упрямству обоих можно было только позавидовать. Если в других семьях скандалы и ссоры сопровождались криками и руганью, то родители Артема проявляли свои чувства ледяным презрением и нетерпимостью по отношению друг к другу. Обычно им не требовалось много времени, чтобы помириться. Артема тошнило, когда он думал, что именно происходит, когда они запираются в спальне на долгие часы, вне зависимости от времени суток, но сейчас он предпочел бы запереть их там самолично на все выходные. Все, что угодно, лишь бы не наблюдать уже третий день, как они ходят по дому, стараясь как можно меньше встречаться друг с другом, и напоминая скорее безмолвных призраков, чем живых людей.
– Тема, ты на праздник какую рубашку наденешь? – спросила мама, роясь в его гардеробе.
– Я не пойду, – буркнул он, не отрываясь от задания по английскому, которое выполнял.
В конце концов, не ребенок же он, чтобы ходить на елку! В тринадцать-то лет!
– Почему это? – возмутилась мама.
Он посмотрел на нее, всем своим видом говоря: «Ты серьезно?», но мама не была бы мамой, если бы не потребовала вербального ответа.
– Мне это уже не интересно, – тяжело вздохнув, ответил Артем. – Мы с парнями не идем.
Она разочарованно покачала головой, складывая руки на груди.
– Ох уж эти твои парни! Ты слишком спешишь вырасти, Тема.
– Это ты пытаешься удержать меня в детстве! – возмутился он.
– Смени тон, дорогой мой! – грозно предупредила она. – Как ты разговариваешь с матерью?
Артем почувствовал укол вины за свою вспышку, но увидев, как за спиной мамы приоткрылась дверь, молниеносно принял решение.
– Ты просто не можешь вынести, что я вырос! Если тебе так хочется нянчиться, то заведи другого ребенка!
Он ненавидел себя за эти слова, особенно, когда мама побледнела и отступила на шаг, будто он ударил ее. Ведь он так и сделал, хоть и не физически. Но гневный окрик отца, стоящего в дверях и то, как он подхватил маму, будто боялся, что она упадет, притупили это чувство. Артем упрямо смотрел в стену над их головой, пока папа отчитывал его, прижимая к себе маму и не замечая, как она оттаивает, ища в нем поддержку и забывая старую обиду. А он все видел. На то и был расчет.
Из его комнаты они вышли вместе, а на следующий день снежная королева и неприступный лев превратились в котика и кошечку, ластящихся друг к другу, словно по весне. Фу! Иногда, приходилось прибегать к не очень хорошим способам, чтобы, в конце концов, добиться того результата, который был ему нужен. Артем рано научился манипулировать людьми и редко позволял себе чувствовать вину за это, потому что его действия, в конце концов, всегда приводили к его победе.
***
Рина всегда была тихоней. У нее не было проблем с тем, чтобы завести друзей и влиться в компанию, но она всегда предпочитала находиться в тени и никогда не строила из себя лидера, отдавая эту роль другим. Дарина хорошо училась в школе, не хулиганила и всегда слушалась родителей. Именно поэтому, когда впервые влюбившись в пятнадцать лет в новенького из параллельного класса, она решила стать готом, чтобы заинтересовать его, все были в таком шоке. От родных до преподавателей. А так как девушка знала, что в разрешении ей откажут, она однажды просто пошла в салон и перекрасилась в жгучую брюнетку, а потом прошлась по магазинам и вернулась домой уже в образе гота и с полными сумками новой одежды. В тот день произошел самый грандиозный скандал за всю историю их семьи.
Кричали все: и мама, и папа, и сама Дарина, которая пыталась донести до них свою точку зрения. Ее мама, которая всегда выглядела безупречно и растила ее, как женственную и элегантную принцессу, была просто в ужасе. Она даже плакала, заставив Рину чувствовать себя последней дрянью. Папа тоже был шокирован, но довольно быстро пришел в себя и успокоил маму. Один только ее брат Богдан воспринял эту перемену с юмором, заметив, что раз теперь Рина – гот, то ей стоит взять себе новое имя – Ворона. Маме это смешным не показалось.
– Богдан! Не хватало только, чтобы ты ей подавал еще более бредовые идеи! – воскликнула она, будто Рина и впрямь могла назвать себя вороной.
Богдан только рассмеялся и ушел в другую комнату, от греха подальше. Злить маму не осмеливался никто, даже папа, потому что это оказывалось себе дороже. Она была довольно обидчивой.
– Рыжая, успокойся, – пытаясь выглядеть суровым, сказал папа, хотя Рина видела, что когда первый шок прошел, он тоже воспринял эту ситуацию с юмором. – Она же подросток. Они все бунтуют. Походит так несколько дней и успокоится.
– А если нет? – спросила мама. – Если она начнет ночами исчезать, чтобы шнырять по кладбищу в компании чокнутых фанатиков?
Они разговаривали так, будто ее здесь уже не было, на что Дарина лишь закатила глаза.
– Рина знает, когда у нее комендантский час и она его не нарушит, – строго сказал папа, наконец, посмотрев на нее. – Если ты хочешь так одеваться, то так и быть. Но ни в какие организации вступать ты не будешь, Дарина! Это понятно?
Да ей и не хотелось!
Девушка чуть не фыркнула. Не могла же Дарина признаться, что сменила имидж, потому что влюбилась? Это еще больше свело бы папу с ума.
– Мне просто нравится внешний образ, – сказала она. – Я же боюсь темноты, мама! А уж на кладбище и днем ногой не ступаю. Откуда такие дикие мысли? Успокойтесь, ради Бога! Мне просто надоело быть такой, как все. Может, я вообще на следующей неделе начну как эмо одеваться и покрашусь в розовый цвет.
