Освещенный луной, он был поистине великолепен.
Словно облаченный в серебряное сияние, струившееся на поляну, Габриэль Баннер, граф Уальд, казался ожившей легендой, таинственной и грозной.
Феба Лейтон заставила свою кобылу остановиться у кромки леса и, затаив дыхание, глядела, как Уальд направляет коня в ее сторону. Крепко сжимая поводья, она пыталась унять дрожь в руках. Не время терять самообладание, если уж она вышла на поиски приключений!
Фебе Лейтон нужен был странствующий рыцарь, а их выбор нынче, если хорошенько поразмыслить, не так уж велик. Из всех ее знакомых только Уальд обладал всеми необходимыми качествами, но нужно было убедить его принять ее предложение.
Несколько недель она обдумывала свой план. До сих пор граф, предпочитавший затворничество и уединение, стойко противостоял всем ее нарочито загадочным письмам. В отчаянии она сменила тактику. Чтобы выманить графа из его пещеры, Феба расставила ловушку с поистине замечательной приманкой, на которую он не мог не соблазниться.
И она добилась своего – в эту ночь, на безлюдной дорожке, в сельской глуши Сассекса, наконец состоится их свидание.
Уальд не знал ее имени: свои письма она подписывала не иначе как «Дама-под-вуалью». Ей не очень нравились такие уловки, но она не смогла придумать ничего другого. Если бы Уальд в самом начале догадался, кто пишет эти письма, он, несомненно, сразу отказался бы ей помогать. Она надеялась, что ей удастся сначала убедить его принять участие в ее поисках, а потом уж открыть свое имя. Феба верила: узнав обо всем, он простит ей вынужденную таинственность.
Уальд не помнил ее.
Они не встречались вот уже восемь лет, хотя и были знакомы. Тогда ей – шестнадцатилетней девочке – он казался живой легендой. В ее восторженных глазах ему недоставало только меча и сияющих доспехов.
Хотя сама Феба отчетливо помнила их последнюю встречу, она знала: Габриэль, посещая их дом, не обращал на нее тогда никакого внимания. Он был слишком озабочен планом романтического побега с ее сестрой Мередит.
Видя его приближение, Феба сгорала от любопытства и нетерпения. К сожалению, бледный лунный свет и вуаль, прикрывавшая ее лицо, мешали разглядеть, насколько изменился ее рыцарь.
Сначала она обратила внимание на то, что с годами он стал как-то крупнее. Выше, стройнее – и жестче. Его плечи под плащом с капюшоном казались невероятно широкими. Плотно прилегающие бриджи обрисовывали сильные мускулистые линии бедер. Изогнутые поля шляпы отбрасывали непроницаемую, зловещую тень, которая скрывала его лицо.
На какой-то миг Фебе показалось, что ее поджидает не тот, кто ей нужен. Возможно, она договорилась о встрече с настоящим злодеем, разбойником, грабителем или еще похуже. Она беспокойно заерзала в седле. Если с ней что-нибудь случится этой ночью, убитые горем родные найдут успокоение в памятнике с подходящей случаю надписью. Лучше всего: «Вот к чему ведет безрассудство!» Судя по словам ее постоянно обеспокоенных родственников, Феба сама все время искала неприятностей на свою голову. И как бы сегодняшняя неприятность не оказалась последней…
– Полагаю, вы и есть таинственная Дама-под-вуалью? – холодно осведомился граф.
Феба испытала неизъяснимое облегчение, мгновенно узнав его. Она не могла ошибиться, хотя восемь лет не слышала этот глубокий, твердый голос. Она лишь удивилась, ощутив легкую дрожь предвкушения встречи, и тут же нахмурилась, недовольная собой.
– Добрый вечер, милорд, – произнесла она.
Габриэль придержал своего вороного жеребца в нескольких футах от нее.
– Я получил ваше последнее письмо, мадам. Оно вызвало во мне еще более сильное раздражение, чем все предыдущие.
Феба проглотила комок в горле, понимая, что Габриэль отнюдь не в лучшем расположении духа.
– Я только хотела пробудить ваше любопытство, сэр.
– Я испытываю глубокое отвращение к подобным уловкам.
– Понимаю… – Сердце у нее упало. «Глубокое отвращение к подобным уловкам».
Неожиданно она задалась вопросом, а не окажется ли попытка обратиться за помощью к Уальду серьезной ошибкой. Хорошо еще, что она проявила достаточную осмотрительность и явилась на ночное свидание под вуалью. Безусловно, ей лучше сохранить инкогнито на случай, если их ночное предприятие не принесет желанного результата.
– Как бы там ни было, я благодарна вам за то, что вы приняли мое предложение.
– Любопытство в конце концов одолело меня. – Габриэль слабо улыбнулся в лунном свете, но в изгибе его губ не было и намека на сердечность, а его холодный пристальный взгляд ничего не выражал. – Вы у меня как бельмо на глазу в течение последних двух месяцев, мадам. Надо полагать, вы прекрасно осведомлены об этом факте.
– Прошу меня простить, – взволнованно ответила Феба. – Все дело в том, что я уже почти отчаялась. С вами ведь не так-то легко встретиться, милорд. Вы не отвечали на мои письма, вы не показываетесь в обществе, мне оставался только один способ привлечь ваше внимание.
– Иначе говоря, вы совершенно сознательно решили рассердить меня до такой степени, чтобы я не выдержал и согласился на эту встречу.
Феба тяжело вздохнула:
– Выходит, что так.
– Довольно опасное занятие – дразнить меня, моя таинственная Дама-под-вуалью.
Она уже и сама поняла это, но отступать было поздно. Слишком далеко она зашла в своем безрассудном ночном приключении, чтобы теперь остановиться. Она все-таки леди, которая отправилась на поиски приключений, и должна проявить твердость.
– Неужели, милорд? – Она старалась говорить прохладно и чуть насмешливо. – Дело в том, что вы не оставили мне выбора. Но ничего страшного, я даже уверена, что в конце концов, выслушав меня, вы будете рады, что согласились встретиться со мной, и уверена, простите мне эту маленькую хитрость.
– Если вы пригласили меня только для того, чтобы похвастаться вашей последней победой, то предупреждаю: я не привык проигрывать.
– Моей победой… – Она заморгала (хорошо, что лицо скрыто вуалью), потом поняла, что он имеет в виду приманку, с помощью которой она вытянула его сюда нынешней ночью. – Ах да, книга. Сознайтесь, милорд, вам так же, как и мне, не терпится увидеть манускрипт. Вы же не устояли перед приглашением взглянуть на него, несмотря на то что я уже купила это сокровище.
