Джулиан Ричард Синклер, граф Рейвенвуд, слушал и не верил услышанному: на официальное предложение руки и сердца он получил отказ. Он был взбешен. Что воображает о себе эта леди? К сожалению, спросить ее об этом он не мог. Леди предпочла исчезнуть, поручив своему деду отклонить столь великодушное предложение графа. Ее поверенный чувствовал себя явно не в своей тарелке.
– Черт побери, Рейвенвуд! Мне и самому ее решение не по душе. Моя внучка уже не желторотый цыпленок, только что из детской, – мрачным тоном рассуждал лорд Дорринг. – Вообще-то она весьма приятная девушка и обычно покладиста. Но она выросла. – Он удивленно пожал плечами. – Ей уже двадцать три, в конце концов. И в последнее время в ней стало заметно проявляться своенравие. Иногда ее поведение меня совершенно обескураживает и раздражает, но ничего не поделаешь. Я уже не могу ей приказывать.
– Мне известен ее возраст, – сухо отвечал Джулиан. – Я как раз надеялся, что в ее-то возрасте девушка должна проявлять больше благоразумия и она сразу примет мое предложение.
– Да она вообще-то разумная, – пролепетал лорд Дорринг. – Вполне разумная, и не подумайте, что она какая-нибудь глупенькая, легкомысленная, истеричная девица. – Румяное лицо лорда, обрамленное бакенбардами, вспыхнуло от смущения. – Моя внучка спокойного и веселого нрава, вполне может служить прекрасным образцом женской скромности и добродетели…
– «Женской скромности и добродетели…» – эхом отозвался Джулиан.
Лорд Дорринг просиял:
– Совершенно верно, милорд. Женской скромности и добродетели. После того как утонули в море ее родители – наш младший сын и его жена, она с сестрой переехала к нам. Софи тогда исполнилось семнадцать. С тех пор она лучшая помощница бабушке. Я думал, вы запомнили ее. – Лорд Дорринг откашлялся. – Или вы тогда не обратили внимания на Софи? Вы, конечно, были заняты… гм… другими делами…
«Другие дела… Лорд Дорринг прибегнул к вежливому эвфемизму, чтобы не называть своими именами мою очевидную глупость: я попался в сети, расставленные красивой ведьмой по имени Элизабет, и запутался в них, как беспомощный птенец», – подумал про себя Джулиан.
– Если ваша внучка, как вы утверждаете, образец всех достоинств, Дорринг, почему вам не удалось убедить ее принять мое предложение?
– Да, я сам виноват, – быстро закивал он, – по крайней мере так утверждает ее бабушка. – Кустистые брови старика сошлись на переносице. – Боюсь, я разрешил ей слишком много читать. И как говорят мне теперь – совсем не те книги, какие нужны молодой леди. Но разве кто посмеет диктовать Софи, что можно читать, а что нельзя? Я даже не могу вообразить, чтобы кому-нибудь удалось ей что-то запретить. Еще немного вина, Рейвенвуд?
– Спасибо. Пожалуй, не помешает пропустить еще стаканчик.
Джулиан взглянул на раскрасневшегося хозяина и заставил себя говорить спокойно:
– Признаюсь, я не очень понимаю, Дорринг, какое отношение имеет чтение к нашему делу?
– Я не следил за тем, что она читает, – пробормотал лорд Дорринг и залпом выпил вино. – Молодые женщины набираются из книг всяких глупых идей, читая все без разбору. После того как умерла ее сестра три года назад, я многое ей позволяю. Мы с женой обожаем Софи. Она действительно очень умная девушка. Никак не пойму, почему ей взбрело в голову отказать вам? Я уверен, если бы вы дали ей время на раздумье, она переменила бы свое мнение.
– Время на раздумье? – Брови Рейвенвуда поднялись, и в голосе прозвучал неприкрытый сарказм.
– А разве вы не торопите события? Даже моя жена так считает. Мы, деревенские, предпочитаем не спешить в подобных делах. Не то что в городе, смею заметить. Очаровательные головки женщин, даже вполне здравомыслящие, забиты романтическими мечтами, у них свои представления о том, как джентльмен должен делать девушке предложение. Цветы, комплименты… – Лорд Дорринг посмотрел на гостя с некоторой надеждой. – И если бы вы дали Софи еще несколько дней, чтобы обдумать ваше предложение…
– Я бы сам хотел поговорить с мисс Дорринг, – решительно заявил Джулиан.
– Но я же вам все объяснил. Сейчас это невозможно: ее нет – по средам она навещает старую Бесс.
– Да-да. Но ведь Софи знала, что мой визит назначен на три часа дня?
Лорд Дорринг снова прокашлялся:
– Я, конечно, сообщил об этом Софи, но она, видимо, пропустила мои слова мимо ушей. Вы же знаете этих молоденьких женщин. – Старик посмотрел на часы. – Она будет дома в половине пятого.
– К сожалению, я не могу ждать. – Джулиан поставил бокал и поднялся. – Пожалуйста, сообщите вашей внучке, что я не отношусь к числу терпеливых мужчин. Я очень надеялся, что сегодня мы уладим вопрос с женитьбой.
– Мне кажется, Софи считает дело решенным, милорд, – печально отозвался лорд Дорринг.
– Будьте так любезны сообщить ей, что я не считаю дело решенным. Я заеду еще раз – завтра в это же время. Я буду весьма признателен, Дорринг, если вы потрудитесь напомнить Софи о моем визите. Я хочу побеседовать с ней лично.
– Конечно, конечно, Рейвенвуд, однако обязан вас предупредить: она уезжает из дома когда вздумается. Временами она бывает очень упрямой.
– Тогда мне остается лишь надеяться, что вы проявите немного собственной воли. Она же ваша внучка, в конце концов. И если есть необходимость натянуть вожжи, так почему бы этого не сделать?
– Бог мой! – воскликнул Дорринг. – По-вашему, так легко повлиять на Софи?!
Джулиан направился к двери через маленькую обшарпанную библиотеку и вышел в узкий темный холл. Дворецкий, чья ливрея вполне гармонировала с поблекшим и обветшалым, давно забывшим лучшие времена старым имением, вручил ему высокую касторовую шляпу и перчатки.
Джулиан резко кивнул и быстро проследовал мимо пожилого слуги. Каблуки блестящих ботфортов глухо простучали по каменному полу. Он уже пожалел, что потратил столько времени, переодеваясь в официальный костюм для совершенно бесплодного визита. Лучше бы он поехал в Чесли-Корт верхом, а не в этой карете. Зря только потратил столько усилий, чтобы придать своему визиту официальный характер. И будь он верхом, на обратном пути заехал бы к арендатору одного из коттеджей. По крайней мере день не пропал бы даром.
