Он распахнул глаза.
На секунду ему показалось, что ничего не изменилось, и он либо ослеп, либо кто-то зашил ему веки. Однако почти сразу он понял, что вокруг него просто сгустилась тьма – стояла ночь, и он почему-то решил провести её под открытым небом. Хотя нет, это была никакая не ночь: он повертел головой и осознал, что находится в замкнутой пещере, куда практически не проникал никакой свет – только лишь в самом дальнем её конце можно было рассмотреть серебряные лучи света, что отражались от мокрого камня и рассеивались подобно выгоревшим фейерверкам. Что же, можно было сразу сделать вывод, что никто его не замуровал – если он и правда решил уснуть в непонятной пещере, то сделал это по своей воле.
Откуда-то сбоку послышался резкий всплеск, и он, абсолютно инстинктивно, вскочил на ноги и занял оборонительную позицию – или ему так казалось. Руки вытянуты вперёд, ноги полусогнуты и покачиваются подобно пружинам, а тело выгнуто полумесяцем, как у дикой кошки, готовящейся к нападению на свою ничего не подозревающую жертву. Только вот тревога оказалась ложной: в противоположном конце пещеры мерцало подземное озеро, а вокруг него копошились какие-то вытянутые ящерки, которые попеременно прыгали в рябую воду, а потом так же энергично выныривали из неё. Опасности от них ждать не приходилось – они же не сожрали его во время его крепкого сна.
Он постарался расслабиться, но сделать это было не так и просто – натренированное и украшенное мускульным узором тело будто бы противилось этому. Он постарался понять, в чём дело, но тут же поймал себя на мысли, что что-то действительно не так, и опасность исходит будто не из внешнего мира, а из него самого. Удивительно, как порой наше тело, не наделённое талантами самосознания, гораздо быстрее мозга понимает очевидные истины. Ему стоило ещё минуту осознание того, что и так лежало на поверхности – он абсолютно пуст внутри: у него нет ни воспоминаний, ни понимания того, кто он, и даже как его зовут. Разум наполнен понятиями и образами, но они ни к чему не привязаны – будто некто перерубил все те ниточки и канаты, что держат воедино самую человеческую сущность. Родители, друзья, возлюбленные, враги, опасности, дом, опыт, – он знал, что это такое, но при этом приходил к выводу, что у него нет ни одной из перечисленных вещей.
Он запаниковал и с остервенением начал ощупывать своё тело, каждую свою конечность и каждый волосок на теле, будто где-то там, среди человеческой плоти был сокрыт ключ к пониманию, кто он, и что он. Однако он ничего не нашёл – ничего, кроме понимания, что был абсолютно наг. Благо, что пещера была на удивление тёплой, иначе он вполне рисковал бы обморожением и медленной смертью. Хотя на данный момент он готов был признаться, что смерть была бы вполне приемлемым выходом из этого ночного кошмара. Он будто родился заново, но только с покорёженным и извращённым мозгом, где есть всё, но при этом нет ничего. Он знал, что умеет драться и убивать, но не помнил лица жертв и противников. Он знал, что такое любовь, и как вздыхает мужчина пред ликом своей избранницы, но не видел перед собой образ той, которой готов был посвятить жизнь. Он знал, что у каждого человека есть родители, те, что дают ему жизнь и вкладывают в него дыхание и биение сердца, но не чувствовал в себе ничьей крови, будто его род пуст, а сам он родился из этого холодного камня.
Он вздрогнул и исступлённо закрыл лицо руками – как же такое могло произойти? Неужели на него наложил заклятие жестокий ведун? Или же он стал жертвой дьявольского эксперимента алхимиков? Он также знал легенду о гаренских червях, что селятся у человека в голове и поедают его мысли и воспоминания одно за другим, но разве может это быть правдой? Хотя как он вообще может судить, где есть правда, а где её нет?
Только сейчас он понял, что на самом деле его разум был не так пуст, как ему казалось на первый взгляд – и дело было даже не во всех его неполноценных знаниях и навыках, открывать которые ему ещё только предстояло, а в том, что оглушительным колокольным звоном разбудило его ото сна и до сих пор сводило с ума. Сокрушительный и непрекращающийся громовой раскат, осатанелая мантра безумца, всепоглощающая лавина снега – всего четыре слова, позыв к действию, приказ, которому он не мог сопротивляться.
«Я должен убить Сына Бога».
«Я должен убить Сына Бога!!»
«Я ДОЛЖЕН УБИТЬ СЫНА БОГА!!!»
Недолгий обыск пещеры привёл к удовлетворительным результатам – недалеко от его лежбища нашёлся холщовый походный мешок с грубо сделанной кожаной лямкой, где отыскалась неприглядная крестьянская одежда и на удивление острый нож с уродливыми ножнами, будто бы сделанными из застывшего воска. Он знал, что клинки надо уважать, и тогда они принесут своим владельцам удачу, но его «благодетели», а то есть те, кто оставил ему всё это добро, как видимо, не особо задумывались о таких сакральных вопросах военного быта. К этому моменту он уже окончательно пришёл к выводу, что если у него и была в прошлом какая-то профессия, то, скорее всего, она была связана с ратными подвигами. Его тренированное тело будто заточено под убийство, а его навыки драки и ведения боя лежали на самой поверхности его сознания. Мечи, топоры, копья, луки, арбалеты, а может даже и пищали – все эти понятия звенели в его голове так, будто он всю жизнь провёл в их компании. Даже кровопийцы, тёмные порождения изощрённого гения военных ведунов, казались ему привычным орудием убийства. Что же – придётся обойтись этим ножом, пусть и выглядит он как кухонный.
«Я должен убить Сына Бога».
Самое же интересное нашлось на дне мешка, замотанное в серый платок и завязанное небрежным узлом, оно издавало странные чавкающие звуки, которые пробирали до самых мурашек. Он аккуратно развернул находку и обнаружил тускло-прозрачную банку, закупоренную с обеих сторон и содержащую в себе то, что не поддавалось никаким объяснениям. В сосуде пульсировал и, время от времени, подпрыгивал отрезанный человеческий язык, будто бы разбухший и разросшийся до непотребных размеров – он вполне мог расположиться на крупной мужской ладони. Ему мигом захотелось забросить банку с жутким органом внутри в пещерный пруд, но он подавил это внезапное желание: логично предположить, что если кто-то действительно стёр ему память, вложил в голову одно-единственное важное задание, при этом оставив ему все навыки и таланты, то, скорее всего, он оставил ему этот язык не просто так. Осталось только понять, что с ним делать – не есть же его, в конце концов. Нужно найти ведуна или ведьму, а может быть даже волхва – они точно подскажут, что это за язык такой, и как им пользоваться.
