По прибытии Рутра ещё раз убедился в своеобразности морали подземного мира. Он жил по своим канонам, в основе которых был принцип – отсюда в космос никто самовольно не улетит.
На станции полигона их никто не встречал. Автомат пригласил их в кабинки для мытья, дезинфекции и переодевания. Оказывается, их было много, открылись шесть штук. Они были замурованы в сливающиеся от белизны стены. Через пять минут все были в сборе, перед главным входом.
Оперативный «просканировался», открылась дверь, и все по очереди прошли в тамбур перед основным коридором. Автомат «просмотрел» всех, на наличие только «ему» известных данных, и выдал: «Доступ подтверждён». Рутра подумал: «Почему в моём случае этого не говорилось? Или команду принимал кто-то другой? Или сейчас что-то изменилось?».
Они прошли в так называемый основной магистральный коридор. И там никто их не встречал, все заняты были своими делами.
– Что будем делать? – спросил оперативный.
– Сейчас, – ответил Рутра.
Он связался, мысленно, с Исой, потребовал соединить его с Яровитовичем. Через секунд десять она ответила.
– Глава занят и не может выйти на сеанс связи.
– Тогда спроси, что делать членам прибывшего оперативного штаба? – вслух спросил Рутра.
Все молчали, знали, что он связывается через систему с комендантом.
– Команда – всем занять места по штатному расписанию, – ответила Иса.
– И всё? – удивлённо спросил Рутра.
– Других команд не было, – в своей невозмутимой манере ответила она.
– Ладно, всем по своим постам, я свяжусь с вами, – скомандовал Рутра и направился к Яровитовичу.
Яровитовича у себя не было, Иса сообщила, что он в городе, в зале встреч.
– В каком ещё городе? Наверху?
– Нет, в городе, здесь.
– Здесь есть город?
– А что Вы видели за студией?
– Он реален?
– Иначе как бы Вы его увидели? Это ведь виртуальная, но всё же реальность.
– Я могу туда пройти?
– Да, конечно.
– Какая линия?
– Центральная. Эмблема на двери та же.
Рутра вспомнил что там была эмблема в виде телебашни.
– Проход через студию?
– Основной вход с нижнего уровня, хотите, пройдите.
– Ладно, понял.
Рутра нашёл нужную линию, прошёл, нашёл дверь. Студия была такая же, как в «виртуале». С мыслями о том, как это всё можно сделать, чтобы человек увидел во сне то, что не видел наяву, он прошёл дальше, через дверь в «город». Ни привычка, ни рефлексы, ни натренированность, ни чувство полной адаптации к невероятному не помогли. Рутра замер. Удивило его не то, что он увидел, не то, что нахлынула волна уже привычных цепочек умозаключений, которые меняли представление о бытие и реальности, а понимание того, что «их» всех связывает: это отдельный мир, он и такие же, как он, для «них» всегда будут чужаками. Не надо было искать заговорщиков, они все были одной масти, жителями другого мира, со своими мыслями, чувствами, пониманием справедливости и смысла жизни. Понял это всё Рутра, потому что ощутил, как долго он не видел настоящего, в его понимании, мира, хотя был здесь несколько дней. Теперь ему более понятны были Яровитович, Вячеслав, Аввакум, Ольга, врач и Алиханов.
«Город» был полон людей, он кипел жизнью, и Рутру уже не удивляло и не волновало, что их здесь так много, все они тут что-то очень важное делают, именно здесь, а не наверху. Можно было думать, думать и думать о том, сколь искажённое представление о власти, управлении и секретах было у граждан, не знающих этого, но всё равно невозможно было осознать весь масштаб «реальной реальности».
От обилия света Рутра немного зажмурился. Если бы человек заснул где-нибудь наверху и его перенесли бы сюда, а потом разбудили, он бы думал, что попал в обычный многоуровневый торгово-развлекательный центр. Не было окон, вместо них огромные экраны показывали пейзажи, наподобие тех, что были в каюте, создавалось впечатление – за «окнами» находятся леса, поля, моря, горы, луга, улицы, парки, такие же ряды улиц, такой же гул. Рутра шагнул на балкон.
– Куда Вы собрались? – спросила Иса.
– Куда, куда, к Яровитовичу.
– В рабочем виде в город нельзя.
Рутра посмотрел на свой комбинезон и на жителей «города», они были в гражданской одежде.
– Где мои шмотки?
– У Вас в каюте.
– Где она? Думаешь, я помню?
– Пройдите по зелёной линии до каюты 4 – 23.
Рутра развернулся и пошёл назад в коридор, нашёл зелёную линию и по ней дошёл до номера 4 – 23, просканировал, вошёл. Каюта была такая же, как и в прошлый раз, только пейзажа не было. Одежда была почищена и поглажена, он переоделся, пошёл в «город».
Жители «города» были одеты стильно, по моде, вели себя как обычные посетители подобных центров. Ничего не отличалось, только вместо потолка – огромный экран с изображением в реальном режиме неба, тучек, солнца, а по стенам – местами парк, местами улица с тротуарами и клумбами.
– Где центр приёма? – спросил он Ису.
– Поднимайтесь на третий этаж, пройдите в административный сектор, там по стрелке, слева от эскалатора.
Рутра так и сделал, вскоре оказался перед большими дверями с надписью «Центр приёма». Он уже стал привыкать к подземелью, поэтому понимал, что «Центр приёма» – это не центр приёма гостей, делегаций, в привычном смысле.
Двери были заперты, Рутра позвонил, из динамика послышался голос: «Пройдите идентификацию». Засветился маячок в месте, где располагался сканер, Рутра приблизил глаз к сканеру. «Можете войти», – ответила система, дверь щёлкнула, он вошёл.
На его удивление это действительно был зал приёма, точнее конференц-зал. Было много народу, председательствовал Яровитович, он кивком поприветствовал Рутру и продолжил обсуждение темы. Обсуждение касалось последнего происшествия, суть его сводилась к двум принципиальным позициям. Одни утверждали, что нельзя было имитировать боевую тревогу, другие доказывали, что для достижения цели можно пойти и на такое. Первые не унимались и объясняли, что это приводит, на самом деле, к снижению боеготовности, так как в последующем подобная тревога будет расцениваться как менее значимая. Яровитович доказывал, что у них есть система сдерживания и дополнительного контроля, что управление центрального контроля было в курсе и само разрабатывало этот план, что это внештатная ситуация.
Рутра сначала не мог достоверно оценить, почему этому уделяется столь большое значение, ещё и в этом центре, потом, осознав, что многое пропустил, стал складывать из обрывков диалогов общую картину. Смысл всего был в том, что риски, связанные с принятием решения для объекта «Кремль-2», могли быть судьбоносными для всего человечества. Рутра обрабатывал поступающую в него информацию и заново открывал для себя роль этих людей в жизни планеты. Он многое здесь стал понимать в последнее время – странный изучающий взгляд этих людей, манеру речи (как с «пассажиром»), выражение лица при расспросах, говорящее «ты ничего не поймёшь».
