Человек, рождаясь, мягок и нежен.
Умирая, он тверд и напряжен.
Посему жесткость и напряженность – спутники смерти,
Мягкость и нежность – спутники жизни.
Лао-Цзы
Вот опять ты смотришь на меня так, нечеловечески, как существо из другого мира – далекого такого и знакомого. И я ведь такой был, правда. И мать также удивлялась мне и отец. А теперь, что стало со мной, где теперь взгляд этот с тайной истины?! Батя, батя! Как же это слово то?! Вот сейчас чувствую внутри, а вспомнить не могу. Это все кайф мозг мой как червь выгрыз, и я знаю, сколько рубцов теперь там, под коркой. Но хоть что-то осталось же: память и осколки. И за что мне ты? Какой подвиг я совершил, что подарили мне тебя, сын?! «Сын», как это непривычно, разве мог я даже помыслить о тебе, а ты пришел, И МРАК РАССЕЯЛСЯ. А жил как: приход, кумар, ломка, новый приход и новый круг, – изо дня в день жрали меня эти три грешницы, живьем грызли, а я только и делал, что жалел себя, ненавидя всех; сжигал в сладкой горечи свой мир, как будто чужой он, и жизнь не моя и семья не моя, а я лишь зритель, гость в чуждом доме.
Но вот ты здесь, пышешь светом и мне больно… и хорошо одновременно рядом с тобой. И это «больно» тоже хорошо, потому что боль живого человека, и она спасение мое, и значит я буду жить. Ради тебя сынок, и ради мамы твоей. И вес твой в моих руках – это мой мир и мой хлеб, о которых я даже не мечтал.
