***
Легли туманы в утренние росы,
Легли туманы, лёгкие как дым.
Почти сентябрь. И так легко и просто
Мир очень скоро станет золотым.
Пойдут дожди, и утренняя морось
Сорвёт листву озябшую с ветвей.
И будут листья друг от друга порознь
Лететь, лететь немало долгих дней.
И будет снег летящий, белый, лёгкий,
Чернильный сумрак сделавший седым…
И ты поймёшь: что грезилось далёким,
Вдруг стало близким. Жизнь прошла как дым.
***
Облака вперемежку с бельём
На веревках качаются гулко.
И в промёрзший насквозь окоём
Из садов да со всех переулков
Беспощадно листвою метёт,
Сокрушая земные устои.
Но и это, и это – пройдёт,
Даже смерть – огорченье пустое.
И текут то дожди, то века,
То ветра неутешные воют,
То летят за снегами – снега…
Неизменно здесь что-то иное.
***
Мы шли с тобою налегке.
И лес осенний, в волнах света,
Пронзительный, насквозь прогретый,
Плыл по неведомой реке.
И было всё обречено
Поддаться этому движенью,
Где вечность – как одно мгновенье,
Где жизнь и смерть – слились в одно.
Была наполнена листвой
И синевой вся эта данность.
И мы, безмолвны, бездыханны,
Стояли на тропе лесной.
Над нами – вод великих гладь
Текла, желая с нами слиться.
В лесу осеннем смолкли птицы…
Им было от чего молчать.
***
Задержись на пороге – почувствуй дыханье тепла,
Чтоб потом, когда время всю нашу печаль одолеет,
Ты нашёл этот город, где я лишь тобою жила,
И вошёл в этот дом, где никто упрекнуть не посмеет.
Сквозь туман и тревоги не видно, любимый, ни зги,
Оглянись и запомни, как липы и яблони гнутся.
Ты поймёшь на прощанье – всегда у тебя впереди
Этот дом, этот сад. И разлука – лишь повод вернуться…
***
Всей немотой приближается сад,
Всей пустотой и осеннею влагой
К окнам – послушать, как дети сопят,
Строчка за строчкой летят на бумагу,
В нежных объятьях влюблённые спят,
Капает время из старого крана.
Кажется саду, что вновь шелестят
Листья в великих весенних туманах.
***
Ложатся строчкою за строчкой
На черновик моих полей
Дождя и ветра многоточье,
Сплетенья бликов и теней.
И лес шумит листвой мятежной
И ждёт безудержных снегов.
Так в страсти ожидают нежность,
В ночном безмолвии – стихов.
***
И Болдино, и осень – всё, как прежде.
Срывается с вершины ветхий лист —
И нет ему ни места, ни надежды
На свете, только долгий вещий свист
Ветров сквозных. Кому – какое дело,
Что нынче он затихнет и умрёт…
И лишь поэт, покуда не стемнело,
Сойдет с крыльца – и в горний сад войдёт.
***
Пустынно, дико, одиноко,
Два-три домишка средь полей.
И дальний лес встаёт над логом
В прощальном обрываньи дней…
Но вдруг – девчушка и собака
По борозде бегут, резвясь…
И жизнь встаёт из полумрака,
За ними в вечность устремясь.
***
На маленькой станции редко стоят поезда.
Но каждое утро, в 7.30, в дожди или зной,
Упрямый мальчишка приходит и ждёт тут всегда
Отца, что из дальнего города едет домой.
Он ждёт две минуты… Но поезд прощально ревёт.
Мальчишка считает вагоны, сбиваясь опять.
Потом он погладит собаку и в школу пойдёт.
На маленькой станции нечего больше ждать…
Утро красит нежным светом —
Пел наш хор, и пела я.
А под праздничным рассветом
Стыла родина моя.
Зябко жались перелески,
Мёрзла темная вода,
Только флаги ветер дерзкий
Рвать пытался иногда.
От Москвы и до окраин
Вся страна вставала в строй…
Но смолкали дни и дали,
Зная о любви иной.
***
Сквозь летящие листья забвенья
Вспоминаю наш старенький дом…
Я сижу на крылечке, варенье
Уплетаю с парным молоком.
Мама, сладкую пенку снимая,
Угощает соседских ребят.
И течёт ещё речка, не зная,
Что и мы не вернёмся назад.
***
Ночь настоялась в озябших низинах,
В смертной тоске опустевших садов.
И потекли вереницею длинной
Космы туманов да вдоль берегов.
Горечь какую, какие печали
В дальние дали они волокли?
Так, то леса над рекою вставали,
Да изменить ничего не могли.
***
В синем саду среди синих аллей
Синие птицы летят все быстрей.
Синие птицы ночного дождя
Ветви и листья всю ночь теребят.
В синие сумерки – синюю смерть —
Птицам подстреленным страшно лететь.
Ветер их бьет, но часа через два
Станет туманом ночная вода.
Небо начнёт розоветь.
***
Чёрный невод ворон
Зачерпнул отходящий закат.
И со всех-то сторон
В полумраке деревья стоят,
Без надежд и листвы —
На последнем своём рубеже…
Так, наверно, светлы
Перед смертью уже.
***
В летаргическом сне всё притихло окрест —
Развороченный храм, и низвергнутый крест,
И пустеющий лес, и угор, и река,
Но плывут и плыву облака, облака…
Да куда же им плыть? Нет картины иной —
То забыты дома, то в полях – травостой,
А в избе на краю – и во сне, и в бреду,
Баба Тата одна доживает беду.
***
Вот и всё. Отгорела рябина,
На прощанье лишь кинула гроздь.
Бабу Тасю три внука, три сына
Хоронили. Промёрзли насквозь.
Той же бабки первач замахнули,
Посолили покрепче ломоть,
По последней ещё – помянули.
Да и в город! Ты сам уж, Господь,
Принимай бабытасину душу,
Как родную её приюти,
Здесь-то дом у ней нынче разрушен,
Да и сад опустевший притих.
Ни ветра, ни дальнего звука,
Тоска да унынье окрест.
Пустой, обреченный на муку
Безмолвия, тянется лес.
И в скованных инеем травах
Всё тот же вселенский разлад.
