Жизнь подаёт нам приятные знаки
Я люблю мечтать, глядя на воду, находясь в парке, в лесу или просто смотря в окно. В моменты грусти, стараюсь найти спокойное место, чтобы остаться наедине со своими мыслями.
Не всегда можно сбежать от людей. Тогда я просто иду к окну, прислоняюсь лбом к прохладному стеклу, закрываю глаза и отключаюсь от внешнего мира.
Когда в очередной раз мне захотелось спрятаться от шума, я вышла из аудитории в коридор к окну. Была поздняя осень. Только на некоторых деревьях ещё удерживались последние листья. На асфальте стояли лужи, по которым люди всё бежали и бежали куда-то по известным только им причинам.
Я закрыла глаза и прижалась лбом к стеклу. Приятная прохлада будто замораживала шум и суетливые мысли в голове.
В памяти стали всплывать приятные моменты моей жизни, происходившие в последнее время. Выездная полевая практика и жизнь в палатках. Весёлый просмотр накопившихся за время поездки фотографий, собранных со всех телефонов и фотоаппаратов. Походы в кино и театр. Вечеринки на квартире у подруги. Просто весёлое общение на занятиях.
Мысленно я сравнивала приятные моменты с обыденной жизнью. Как много было пустых безликих дней, о которых нечего вспомнить, и как мало ярких запоминающихся минут. Зато каждая такая минута сохраняется в мельчайших подробностях. Я помню каждое произнесённое слово, каждую шутку, каждый жест.
И вот всё это напоминает о себе в такие моменты, когда жизнь представляется серой и пустой, и кажется, что ничто уже не поможет изменить всё к лучшему. Закончилась моя доля радости и теперь остаётся только угрюмое существование.
Я пыталась заставить себя поверить, что жизнь полосатая и всегда после грустных моментов наступают яркие и счастливые, но в тот раз почему-то никак не могла себя в этом убедить. Всё, что было в моей жизни хорошего, казалось ненастоящим. Как будто я сама для себя это придумала, чтобы спрятаться от реальности. Будущее начинало казаться безнадёжным.
Перерыв подходил к концу, и нужно было возвращаться в аудиторию, снова окунаться в будничные занятия. Я нехотя открыла глаза. Взгляд не сразу сфокусировался, но когда я рассмотрела то, что проявилось у меня перед глазами, губы сами растянулись в улыбке. Жизнь подсказывала, что нельзя унывать. Меня ждёт ещё масса приятных сюрпризов на пути.
На холодном стекле проявился рисунок, нарисованный кем-то ранее. Пар высох и рисунка не было видно, пока я своим дыханием не проявила его снова.
Прозвенел звонок, а я стояла и улыбалась, глядя на окно. На запотевшем стекле виднелось милое сердечко.
На краю одного небольшого поселения жила девушка. Поселение это было не большим, не маленьким. Вроде и город: в отдалении на холме красовался замок, окружённый парой рядов каменных построек. Да и церковь, красиво сверкающая куполом, имелась. А вроде и тихая деревня, потому что холодный каменный центр, с мощёными булыжником улицами, окружала уютная и спокойная сельская местность. Множество невысоких домиков с яркими цветниками и крохотными огородиками. Перед многими стояли кресла качалки, а на задних двориках установлены жаровни.
Были и совсем простые, серенькие, ничем не примечательные домики, укрытые в тени деревьев, увитые плющом или девичьим виноградом. Именно в таком неприметном домике и жила девушка. Да она и сама была неприметной. Вроде все её и знали по деревенскому обычаю, да вспоминали о ней редко. Здоровалась девушка всегда первой, а если задумавшись не замечала знакомого, так тот и не обижался, потому как сам на девушку внимания не обращал – будто и не было её.
Но девушка не обижалась на людей. Она думала, что так и должно быть. Ведь с самого детства всё было именно так. Зато тихоню никто не обижал, разве что случайно, не заметив её могли толкнуть или перед самым носом закрыть пекарню, хотя она не успела сделать покупки. Чтобы такого не случалось, девушка считала, что сама должна быть внимательнее и аккуратнее. Не станут же другие печься о ней: им и своих забот достаточно.
Чем занималась девушка, почти никто не знал, да и не интересовался. А она летом собирала полезные травы, ягоды да орехи и носила их на рынок. Сама не торговала, а за самую низку цену отдавала торговкам. Много ей не было нужно. Зимой же вязала тёплые вещи и шила одежду для других. И тоже относила торговкам. Вот никто девушку толком и не знал.
Только вот было кое-что чудное в том городке-деревне: как только там девушка поселилась, стало немного теплее. Не понимали люди, отчего так происходит, но радовались и принимали добро.
А девушка лишь тихонько улыбалась. Бывало идёт она из лесу с корзинкой спелых, сладких ягод, да и оставит у кого-то на крылечке кулёчек просто так, на радость хозяевам. Или заметит, что куст розовый с подпорки на дорожку свалился и нежные цветы уже притаптывать начали, подойдёт, поднимет ветви, подвяжет, хоть и своим пояском с платья, и уходит улыбаясь, иногда поднося исколотый шипами палец к губам. Для детишек же кроме одежонки бывало и игрушку смастерит, и тоже тихонько подложит в таком месте, чтобы точно дитя нашло, а потом наблюдает из тени деревца и радуется вместе со счастливым малышом.
И вот полюбилось девушке по одной тенистой улочке домой возвращаться. Вроде и более длинная та дорога была, а девушка, хоть и с поклажей, всё равно тем путём шла. И каждый раз смотрела на одинокий каменный домик в конце улицы, чуть на отшибе, скрытый в зарослях старых абрикосовых деревьев. И жил в нём такой же одинокий хозяин. С виду обычный человек, но казался он девушке сильным и мужественным рыцарем, большим и могучим защитником. Да он и был защитником.
В отличие от девушки, защитника все знали и уважали. Умный он был, малышню местную уму-разуму учил да ссоры их мудро разрешал. А для взрослых всегда у него шутка крепкая припасена была или история удалая. Любила девушка послушать защитника. Пристроится тихонько в сторонке да и слушает. Только за историями весёлыми и гиканьем молодецким слышала девушка голос доброй и светлой души, ранимой и раненой, ищущей тепла и покоя.
