Гравитр лег на борт. Ослепительный луч солнца прострелил кабину насквозь и короткой вспышкой разбился о морскую гладь далеко внизу. Кратов завозился в глубоко всосавшем его кресле и припал к окну. Под гравитром тянулась от горизонта до горизонта узкая полоса чистого белого песка, к которой приступала непроницаемая зеленая поросль. Где-то там, под пологом сплетенных ветвей, скрывались и дома, и люди.
– Назовите имя стоянки, – прошелестел голос автопилота.
– Откуда же мне знать… – замялся Кратов. – Давайте, что ли, на ближайшую.
– Иду на стоянку «Коралловый берег», – уведомил его автопилот строго и, как показалось Кратову, недоумевающе.
На стоянке «Коралловый берег» ему не встретилось ни души, хотя и торчали, зарывшись лапами в чисто-белый песок, несколько пустых гравитров, причем один был наполовину разобран. Откуда-то из-за деревьев доносились голоса, журчание бегущей воды и размеренный стук твердого по еще более твердому. «Свободен», – сказал Кратов автопилоту, и на гребне кабины зажегся зеленый огонек. Увязая в песке по щиколотку, Кратов двинулся на голоса. Он сделал десяток шагов, беззлобно выругался и снял сандалии. Как выяснилось, зря: песок оказался горячим. Об удобствах вновь прибывших здесь, очевидно, заботились мало… Оглядевшись, Кратов вынужден был с удовольствием взять свои подозрения обратно: от посадочной площадки между деревьями змеилась выложенная плитами дорожка. Плиты из янтарно-желтого камня были приятно прохладными.
Вскоре перед ним возникла мелкая, быстрая и даже на беглый взгляд чрезвычайно холодная речушка, с отчаянным шумом и брызгами катившаяся по разноцветной гальке в сторону моря. Дорожка оканчивалась где-то на середине воды и продолжалась уже на том берегу. Кому-то, заведовавшему устройством площадки «Коралловый берег», стукнуло в голову из обычного маршрута для пеших перемещений устроить испытание мужества и выносливости… «Ну, этим нас так просто не возьмешь», – процедил сквозь зубы Кратов и осторожно макнул пятку в мутные ледяные струи. Ему не понравилось испытанное ощущение (пятка моментально утратила чувствительность, словно ее откусили напрочь), но отступать, а тем более вторично влезать в гравитр и двигаться к другой, возможно – более комфортабельной площадке не хотелось.
Он закатал штанины и, мысленно застонав, вошел в воду по колено.
За его спиной затрещали кусты…
Кратов обернулся – и замер, стараясь не производить резких движений.
Из зарослей выбирался угольно-черный, лохматый, с устрашающе пригнутыми рожищами и налитыми кровью зенками, як. Не уделяя Кратову ни малейшего внимания, он вступил в речушку – течение нарушилось, сбилось в водовороты, – окунул в воду огромную свирепую морду и шумно начал пить. Затем всей тушей пал на мелководье и с наслаждением завозился в облаке рыжего взбаламученного песка. Яку, вне всякого сомнения, было жарко. Здесь ему был далеко не Памир.
Поколебавшись, Кратов быстро пересек речку и выбрался на противоположный берег. Ему вовсе не улыбалось поиграть в корриду посреди холодного потока. Пока он размышлял, не надо ли кого предупредить об опасности (дикое животное, без сопровождающего, в населенной местности, с неясными намерениями…) и представляет ли як собой таковую опасность, навстречу ему из зарослей выскочил жилистый подросток, весь наряд которого состоял из необъятной вьетнамской шляпы-«нон» и просторных шорт. Взгляд подростка блуждал.
– Дракона не видали? – спросил он Кратова срывающимся голосом.
– Дракона – нет, – признался тот с кривой ухмылкой. – А вот яка…
– Спасибо! – сказал подросток с неожиданным энтузиазмом. – Теперь уж я и сам вижу! Дракон, Дракоша! – вскричал он, кидаясь к черному чудовищу. – Иди ко мне, Дракошенька мой ласковый, я тебе хворостиночкой по заднице по толстой, чтобы не прятался!..
Як вздел блестящую, будто лакированную, морду из воды и взревел – не то в радости от встречи с хозяином, не то в предчувствии наказания. На ближних кустах затрепетала листва.
– Напрасно вы животное мучите, – сказал Кратов с укоризной. – Здесь ему не климат. Вы вот без штанов бегаете, а бедный зверь, небось, свою шкуру не скинет…
– Ну, это не совсем як, – солидно заметил подросток. – Это бубос. Видите, как у него рога устроены? И шерсть на пузе мягкая – ему же на снегу не лежать! Странно, что вы приняли его именно за яка, а не, скажем, за гаура.
– Яков я видал, – сказал Кратов. – А что такое гаур, не знаю. И про бубосов никогда не слыхал.
– Гаур – близкий родственник яка, только крупнее, – охотно пояснил паренек, одновременно пытаясь поднять Дракона из воды чувствительными тычками под ребра. – И он местный: на континенте еще осталось небольшое дикое стадо, примерно пятьдесят голов. Да какое-то количество одомашненных, их здесь называют «гаялы». А бубосы, во-первых, еще крупнее гауров, и во-вторых, водятся только здесь.
– Отчего же такая честь этому острову? – удивился Кратов.
– По правде говоря, это я их придумал и вывел, – скромно сообщил подросток. – Поэтому в природе они не встречаются. Это не животные, а бионты.
– Есть какая-то разница? – осторожно спросил Кратов.
– Небольшая, в происхождении. Животные возникли в результате эволюции. Бионтов мы создаем сами.
– Ага, – сказал Кратов озадаченно. – Так вы здесь еще и число сущностей приумножаете…
– Меня зовут Майрон, – сказал юнец. – Пойдемте, я вас провожу.
– Константин, – представился Кратов. – Только я еще не сказал, куда мне нужно попасть.
– На Ферму, куда же еще! – фыркнул Майрон. – Здесь же ничего нет, кроме Фермы.
Дракон наконец соблаговолил восстать – вода стекала с него потоками, речушка с облегчением вернулась в привычное русло. Огромный бык, не разбирая пути, вломился было в кустарник – на переплетенных ветвях одновременно присутствовали соблазнительного вида крупные черные ягоды и безобразно острые шипы, бубосу, впрочем, угрожать совершенно не гожие, но для людей доставлявшие серьезное неудобство. Майрон истошно заорал и со звоном шлепнул Дракона по шерстистой холке. Для этого ему пришлось приподняться на цыпочки… Утробно взмычав, бубос вернулся на дорожку. Кратов шел в некотором отдалении, внимательно глядя под ноги. Хотя бубос и был существом в значительной мере рукотворным, лепешки он оставлял вполне натуральных свойств и соответствующих размеров.
– Если по правде, то габитус начинала конструировать Рисса, – болтал Майрон. – Но не справилась. Она как раз перед тем начиталась волшебных сказок и бредила единорогом. У нее и получилась банальная антилопа… А нам нужен был очень большой бык, вроде того, каким прикинулся Зевс, чтобы увезти Европу на Крит, или вроде Критского быка…
