Если бы наш моралист понял, что прежде чем стремиться, нужно родиться, то и стремление к властвованию получило бы цель; ибо даже он понимал, что рождение сынов есть уже начало смерти отцов; а отсюда уже естественно вытекает долг объединенных сынов – возвратить жизнь отцам, а следовательно, является и стремление к власти, но, конечно, над силою рождающею и умерщвляющею, а не над себе подобными; потому что в последнем случае так называемая «культура» с ее «выработкою высшего типа» пресловутого «сверхчеловека» была бы выработкою типа насильника, выработкою кучки господ над стадом слабых и безвольных рабов, настолько приниженных и забитых, что они считали бы для себя за великую честь состоять в рабстве у таких господ.
Приписка на полях: «Пока будет смерть, будет и бедность», ибо рабство – необходимое условие «культуры». Пока, следовательно, культура не будет заменена «рекреатурою», то есть полным воссозданием, вопрос о бедности и богатстве не сойдет с очереди в жизненной борьбе, не упразднится, ибо это, в сущности, – вопрос о смерти и жизни.
Признав себя сынами, люди уже признали отцов и не могли не признать их. Так даже помимо желания является сознание родства, единения; но это единение еще без любви; оно природное, но еще не нравственное. Какою нелепою болтовнею должны казаться все споры о свободе личности (с одной стороны) и об узде, о хомуте, о ярме долга – с другой, как скоро добровольное единение любви нравственных личностей в сознании себя братьями по отцам для исполнения общего долга перед последними заменит собою безвольное единение родных по природе, но забывших этот долг особей и того же естественного долга! Как пусты и излишни станут все эти слова и речи при замене эгоцентрического жизне– и мировоззрения панантропоцентрическим! Какое приказание может быть в отношениях отцов и сынов (или какие «декларации прав» и «гарантии свобод» между ними возможны друг против друга), когда они – друг с другом, вернее – друг в друге, по образцу теснейшего и свободнейшего, любвеобильнейшего родственного единства лиц Пресвятой Троицы? Все споры ницшеанцев и кантианцев и бледное отражение их у нас в лице г-д Михайловских и Неведомских не есть ли с этой точки зрения жалкое, величайшее празднословие и пустословие!
Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru
