Жизнь – это путешествие в бесконечное.
Русский актер Владимир Епифанцев
Предисловие
У каждого явления есть две природы.
Ночь сменяет день, жизнь сменяет смерть, лето сменяет зиму.
В человеке уживаются самые светлые и темные черты, что давно воплотилось во всем известном символе «Инь-Ян». У каждой книги свои черные и белые стороны, каждая книга носит в себе блики солнца и могильный шорох, но редко кто разделяет их специально.
Когда крошечные черепахи появляются на свет из яиц, они уже знают, что должны бежать к морю, хотя никогда его не видели, и не было никого, кто мог бы рассказать им о соленом бризе, прибое и волнах. Они бегут к нему по жаркому песку, рискуя упасть в ямку и остаться иссушенными на солнце, рискуя быть съеденными многочисленными чайками.
Крошечные птенцы, появляясь на свет, уже знают, как выглядит тень ястреба, и бросаются в укрытие, только увидев ее, даже если это тень от чучела.
Личинка стрекозы живет под водой и имеет жуткую выдвижную челюсть, которой вдохновлялись создатели фильма «Чужой». Личинка охотится на мальков, а потом точно знает, куда ей надо выбраться, чтобы там, на суше, стать стрекозой, в самом настоящем смысле разорвав свое прежнее тело.
Какая-то бесконечная сила толкает гриб кордицепс, простой организм, не обладающий даже нервным узлом, филигранно управлять телом захваченного муравья, чтобы оказаться в наилучшем для себя месте. Точно такая же сила зовет растения к солнцу, и даже мертвые бетон или асфальт не становятся для них помехой. Точно так же что-то зовет человека разжечь костер, когда приходит ночь, эта сила заставляет его вглядываться в звезды и выискивать там причудливые образы, наделять эти образы именами. Имена постепенно меняют маски и расплываются, а человек теряется в бесконечном водовороте звезд.
А когда звезды гаснут и под рукой не находится огня, пещеры и дома встают со своих мест и идут гулять по миру, растения прорастают из мертвых глазниц, а время за секунды съедает даже самые большие империи.
В каждое следующее мгновение мир уже не будет прежним.
Кажется, что смотришь в книгу, но это не так.
Если сесть на берегу реки и смотреть в ее уносящиеся воды, можно увидеть тысячи рек, проносящихся перед лицом вечности, и ни одна из них не будет предыдущей. В этих реках, в бегущих к верной смерти черепашках, в прячущихся цыплятах, в грибах, управляющих живыми существами, и, наконец, в человеке – во всем есть неразрешимый ответ на молчаливый вопрос.
Осталось только понять суть этого вопроса.
Борьба с мирской суетой
Глава I
476.
Считается, что Западная Римская империя пала в 476 году от Рождества Христова или в 1229 году от основания Рима. Нет ничего удивительного в том, что такой простой факт начинает повествование, ведь это событие очень значимое и важное. Римская Империя окончательно завершила жизненный путь в 476 году, но неизвестно как долго она продолжала коллапсировать, насколько долго сохраняли силу договоры, как быстро развалилась торговля, когда золотые титулы перестали что-либо значить и означать. Но представители исторической науки договорились о трех цифрах, соединяющихся в волшебное, почти мистическое число, потому что так несколько проще ориентироваться.
Точка смерти на карте времени всегда кажется чем-то странным, неполным и недосказанным. Именно эта минута, день, год – выбор координаты – подводит черту, после которой словно табуретку выбивают из-под ног, а путь резко обрывается, как будто смерть – это одномоментное явление, которое наступает вдруг, а не вынашивается десятилетиями.
Империя умерла, провалилась сквозь гнилую землю. Пришедшие на ее место варвары продолжали искать тот самый благословенный Рим, племенные вожди и новоявленные короли старались воспроизвести утраченную Империю в своих собственных владениях, посягнув на самое святое и запретное – на право стать римскими императорами.
Откровенно, если выбирать по значимости между такими эпохальными событиями, как полет на Луну, завершение мировых войн, открытие атомной энергии и так далее, именно вариант с падением Римской империи будет на первый взгляд лучшим для начала чего бы то ни было.
Во-первых, это драматично, а во-вторых, безумно красиво. Римляне умели создавать себе славу, и делать это так, что слава пережила их самих. Уже спустя тысячу лет после падения самые умные люди мира будут стараться воспроизвести достижения Благословенной Империи заново, возродить ее в картинах, скульптурах и других произведениях искусства.
476.
Что не так с числом 476?
А точнее, что же в нем такого?
Оно выведено на стене моей комнаты, где содраны светло-серые обои, рядом с облупившейся оконной рамой, которую, кажется, не меняли с момента учреждения на этом самом месте коммунальной квартиры. Пространство вокруг переполнено артефактами; как минимум, можно заслуженно гордиться тем, что между грязными стеклами окна находится окурок, который покоится здесь со времен распада СССР. Из самого окна открывается вид на стену этого же дома – она делает изгиб, образуя колодец – маленький двор полтора на полтора, и взгляд смотрящего упирается в стену. Обычно такие места называются «двориками самоубийц». Когда-то комнаты с подобным видом проектировали для прислуги.
476.
По счастливому стечению обстоятельств это единственное граффити в квартире, точнее в комнате. Правда, природа происхождения его до сих пор не установлена, и, боюсь, она всегда будет скрыта мороком тайны, загадочности, несмотря на то что я знаю об этой квартире все. Каждую деталь – от начала ее сотворения и до момента нынешнего моего нахождения здесь.
Что было до возведения дома, неизвестно.
Возможно, здесь располагался сарай или какая-то другая постройка для мордовских рабочих или финских рыбаков. В 1881 году купец Александр Владимирович Дохтуринский построил на этом самом месте дом для себя, прямо на Заречной улице, тогда на окраине города, но сейчас в самом его центре. Это небольшой уголок, в котором на данный момент расположился я, он любезно отвел прислуге, чтобы полная, глуповатая девушка, стряпавшая на кухне и чинившая платья для купеческих дочерей, обитала здесь и смотрела из окна на стену. Мне почему-то кажется, что у нее был вологодский говор, но никаких исторических обоснований у этого довода, разумеется, нет. Исключительно эстетический выбор.
Архитектор Алексей Штольц, выбрав стиль эклектики (который, безусловно, воспринимается сейчас как нечто утонченное и историческое, но тогда был нужен исключительно для удовлетворения не самого изысканного вкуса купца Дохтуринского) воздвиг этот дом, вписав его между двумя другими 1858 и 1878 годов соответственно. Сам Александр Владимирович держал в Апраксином дворе лавку с инструментами. Жизнь распорядилась так, что спустя пару лет после постройки купец умер, оставив дочерям огромный дом и не менее огромные долги.
