Уильям Голдинг - Бог-скорпион

О чем книга "Бог-скорпион"

Творчество Уильяма Голдинга (1911–1993) принадлежит к самым ярким явлениям в британской литературе второй половины XX века. После выхода в 1954 году первого романа писателя «Повелитель мух», имевшего огромный успех, каждая его новая книга становилась событием в литературной жизни. В 1983 году писателю была присуждена Нобелевская премия «за романы, которые <…> помогают постигнуть условия человеческого существования в современном мире». «Бог-скорпион» – книга повестей-притч, действие которых происходит в далеком прошлом, однако автор поднимает здесь самые актуальные для XX века вопросы, никого не оставляющие равнодушными и заставляющие вновь и вновь задумываться над «проклятыми» вопросами бытия.

Бесплатно читать онлайн Бог-скорпион


William Golding

The Scorpion God

Clonk clonk

Envoy extraordinary

© William Golding, 1954, 1971

© Перевод. Е. Суриц, 2013

© Перевод. В. Минушин, 2014

© Перевод. Л. Плостак, 2014

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

Бог-Скорпион

Ни трещины не было в небе, ни изъяна в густо-синей эмали. Даже солнце, плывущее в зените, лишь оплавляло ее вблизи себя, и по небосводу текли и смешивались ультрамарин и золото. Подобно лавине обрушивались с этого неба пылающие зной и свет, заставляя все живое, что находилось между двумя длинными скалами, замереть в неподвижности, как сами скалы.

Река лежала застывшая, тусклая, безжизненная. Лишь легкий пар поднимался над водой – единственным намеком на движение. Стаи речных птиц на берегу, на шестигранниках ссохшегося, растрескавшегося ила, бессмысленно таращили бусинки глаз. Заросли сухого папируса – кое-где прочерченные сломанным и накренившимся стеблем – стояли неподвижной стеной, как тростник на росписях в гробницах; лишь вздрагивали иногда сухие венчики, просыпая семена; и там, где семя падало на отмель, там оно и оставалось, не подхваченное течением или ветром. Но далеко от берега широкая, в несколько миль река была глубокой; там солнце так же слало вниз палящие лучи и так же плавило синюю эмаль отраженного небосвода, повторявшего густую синеву купола над красными и желтыми скалами. И теперь, словно выносить два солнца было выше их сил, скалы наполовину прикрылись дрожащей завесой марева.

Черная жирная земля между скалами и рекой была иссушена зноем. Стерня и застрявшие в ней там и тут птичьи перья, казалось, лишены были жизни. Редкие деревья: пальмы и акации, словно вконец отчаявшись, поникли листвой. Немногим больше было жизни в беленых глинобитных лачугах, что так же, как деревья, застыли в неподвижности; застыли, как мужчины, женщины и дети, которые выстроились по обеим сторонам убитой глинистой дороги, шедшей вдоль реки. Люди стояли, повернув головы к реке и отвернувшись от солнца, которое отбрасывало им под ноги короткие тени цвета кобальта. Они стояли на своих тенях и, прижав к груди согнутые в локтях руки, смотрели вдоль реки, не моргая, приоткрыв рты.

Издалека донесся слабый шум. Мужчины переглянулись, вытерли о льняные юбочки потные ладони и подняли их вверх. Ребятишки, разгуливавшие голышом, зашумели, устроили беготню, но женщины в длинных белых холщовых одеждах, перехваченных над грудью, живо шлепками заставили их угомониться.

На дороге возник человек, появившийся из тени пальмовой рощицы. Как и скалы, его движущаяся фигура дрожала в струях горячего воздуха. Даже издали его легко было отличить от столпившихся у дороги людей – по необычности одеяния и тому, что все смотрели на него. Человек достиг открытого места, где дорога шла по жнивью, и теперь можно было видеть, что он бежит, бежит мелкой трусцой, медленно переставляя ноги, а народ по сторонам размахивает руками, кричит, хлопает в ладоши и провожает его взглядами. Человек приближался, и теперь глаз различал не только необычность того, что он делает, но и его необычный наряд. На нем были юбочка и высокий головной убор, то и другое из белого полотна. Его сандалии, запястья и болтавшийся на груди широкий пектораль сияли золотом и синей эмалью, как и жезл и плеть в руках. Его тело блестело, покрытое потом, который градом катил с него и капал на дорогу. Видя, как капли падают на потрескавшуюся землю, люди кричали еще громче. Те, мимо чьего поля он пробегал, присоединялись к нему, но, едва поле кончалось, замедляли шаг и останавливались, утирая взмокший лоб.

Уже бегущий настолько приблизился, что можно было его рассмотреть. Когда-то округлое, лицо его от жизни в роскоши и привычки повелевать стало тяжелым, квадратным, под стать коренастому телу. У него был вид человека, которого не часто посещают мысли, но если таковое случается, сомнению они не подлежат; и сейчас его единственной мыслью было: бежать, бежать не останавливаясь. Но кроме этой, главной, мысли были и другие, мелкие, вызванные недоумением и раздражением. Для раздражения была достаточная причина – головной убор то и дело сползал на один глаз, и бегущий поправлял его крючковатым жезлом. Хвосты плети, набранные из шариков, золотых и синей эмали, били по лицу, если он слишком высоко поднимал руку на бегу. Время от времени, как бы спохватываясь, он опускал скрещенные жезл и плеть на уровень живота, ибо правила ритуального бега предписывали тереть их один о другой, как при точке ножа. Это, да вдобавок осаждавшие его рои мух, вполне объясняло его раздражение, а вот причину недоумения понять было несколько труднее. Он бежал через поле, глухо стуча пятками по глине, и теперь его сопровождал только один человек – поджарый и мускулистый юноша, который кричал ему, подбадривая, умоляя, восхваляя одновременно:

– Беги, Высокий Дом! Ради меня беги! Ради жизни! Ради здоровья! Силы!

Добежав до края поля, они как будто пересекли невидимую границу. Люди, толпившиеся впереди у нескольких домишек, двинулись им навстречу с криками: «Бог! Бог! Высокий Дом!»

Их вдруг охватило такое же возбуждение, как юношу, что сопровождал бегуна. Они встретили бегущего воплями и слезами радости. Женщины бросались ему наперерез, позабыв о детях, затерявшихся среди мелькания быстрых темных ног. Он медленно бежал по узкой улочке, и мужчины присоединялись к нему. Тут же стоял слепой старик, тощий и скрюченный, как посох, на который он опирался, стоял, подняв руку и повернув голову к бегущему, выкатив мутные, словно кварцевые, белки; и, слепой, он кричал со всеми:

– Жизнь! Здоровье! Силу! Высокий Дом! Высокий Дом! Высокий Дом!

Вскоре бегун, увлекая за собой юношу, оставил позади очередную деревушку; а женщины все смеялись и кричали друг дружке:

– Ты видала, сестра? Я дотронулась до Него!

Высокий Дом все так же бежал вперед и все так же поправлял жезлом неудобную шапку с непреходящим раздражением и, если уж на то пошло, недоумевая больше прежнего. Теперь к нему присоединялось мало людей, когда он пробегал по деревне, да и те, едва деревня кончалась, тут же отставали, все, кроме худощавого юноши. Они останавливались, задыхающиеся, но с улыбками на лицах, а Высокий Дом и его спутник бежали дальше, только подпрыгивали завязанные узлом концы царской юбочки. В наступившей тишине слышались лишь удалявшиеся тяжелое дыхание и глухой топот ног. Мужчины брели назад в деревню, где их ждали расставленные на грубых столах посреди улицы кувшины и кружки с густым пивом.

Когда топот бегущего окончательно затих вдали, слепой, который еще долго стоял у дороги, опустил руку. Он не присоединился к деревенской толпе, но повернулся и, нащупывая палкой дорогу, направился по жнивью, а потом сквозь густые кусты к реке, выбрался на чистое место под пальмами, где илистая почва не была в шестигранниках трещин. Здесь в тени пальм сидел мальчик – ноги скрещены, руки безвольно лежат на бедрах, голова опущена, отчего единственная прядь волос, оставленная на его голове бритвой, свесилась до колена. Он был худ, как и слепой старик, хотя не столь темнокож; и его юбочка была ослепительно белой, не считая следов, оставленных прибрежной лозой и пылью.


С этой книгой читают
Англичанин Энтони Бёрджесс принадлежит к числу культовых писателей XX века. Мировую известность ему принес скандальный роман «Заводной апельсин», вызвавший огромный общественный резонанс и вдохновивший легендарного режиссера Стэнли Кубрика на создание одноименного киношедевра.В захолустном английском городке второй половины XX века разыгрывается трагикомедия поистине шекспировского масштаба.Начинается она с пикантного двойного адюльтера – точнее,
Рохинтон Мистри (р. 1952 г.) – известный канадский писатель индийского происхождения, лауреат нескольких престижных национальных и международных литературных премий, номинант на Букеровскую премию. Его произведения переведены на множество языков, а роман «Хрупкое равновесие», впервые опубликованный в 1995 году, в 2003 году был включен в список двухсот лучших книг всех времен и народов по версии Би-би-си.…Индия 1975 года – в период чрезвычайного п
Унижения, боль, насилие, бесправие – такова была судьба темнокожей женщины Глубокого Юга в начале прошлого века. Такова судьба главной героини романа Сили. Ей приходилось играть роль покорной служанки жестокого отца, разлучившего ее с детьми и любимой сестрой, а потом забитой жены-рабыни сурового мужа…Но однажды в жизни Сили появляется наставница и настоящая подруга, которой она небезразлична. Вместе с ней Сили найдет путь к свободе и независимос
Эти четырнадцать ранних рассказов Трумена Капоте очень важны для понимания его творчества, или, как выразился знаменитый критик Хилтон Алс, «для понимания того, как мальчишка из Монровилля, штат Алабама, стал легендой американской литературы».Перед читателем проходит череда персонажей: женщин, познающих муки и радости любви, интеллектуалов, защищающихся от жестокости и равнодушия мира броней напускного цинизма, детей и взрослых, понапрасну ищущих
Странная, страшная и бесконечно притягательная книга.История благовоспитанных мальчиков, внезапно оказавшихся на необитаемом острове.Философская притча о том, что может произойти с людьми, забывшими о любви и милосердии.Гротескная антиутопия, роман-предупреждение и, конечно, напоминание о хрупкости мира, в котором живем мы все.
«Наследники» – второй и самый любимый, по признанию Голдинга, его роман, в котором получили развитие его размышления о происхождении зла, впервые прозвучавшие в «Повелителе мух».Плейстоцен, 40 000 лет до нашей эры. Племя неандертальцев, которые лишь недавно научились использовать огонь и примитивные инструменты и только-только осваивают речь, сталкивается с племенем людей, стоящих на следующей ступеньке эволюции, – людей с поразительно изощренным
Одно из самых совершенных произведений английской литературы.«Морская» трилогия Голдинга.Три романа, посвященных теме трагического столкновения между мечтой и реальностью, между воображаемым – и существующим.Юный интеллектуал Эдмунд Тэлбот плывет из Англии в Австралию, где ему, как и сотням подобных ему обедневших дворян, обеспечена выгодная синекура. На грязном суденышке, среди бесконечной пестроты человеческих лиц, характеров и судеб ему, оторв
Лейтенант потерпевшего крушение торпедоносца по имени Кристофер Мартин прилагает титанические усилия, чтобы взобраться на неприступный утес и затем выжить на голом клочке суши. В его сознании всплывают сцены из разных периодов жизни, жалкой, подленькой, – жизни, которой больше подошло бы слово «выживание».Голдинг говорил, что его роман – притча о человеке, который лишился сначала всего, к чему так стремился, а потом «актом свободной воли принял в
Серия «Таинственные рассказы» – это сборники произведений малой прозы, написанных в XIX – первой половине ХХ века. Истории, вводящие читателей в мир, где обыденное соседствует со сверхъестественным, где судьбы героев вершат вселяющие страх потусторонние силы, а сама граница между жизнью и смертью оказывается зыбкой, издавна пользовались популярностью. Овеянные мрачным колоритом, драматичные сюжеты о родовых проклятиях, загадках старинных портрето
Изящные, ироничные, а порой и ехидные рассказы Надежды Лохвицкой, более 100 лет назад прославившейся как Тэффи, регулярно переиздаются с 1990-х годов. Но в основном это ранняя юмористическая или лиричная эмигрантская проза.Тем временем ее дореволюционные фельетоны долго оставались в тени. И вот наконец они впервые публикуются под одной обложкой. Эти блестяще написанные, полные тонких наблюдений и точных оценок заметки о российской повседневности
Опубликованная в начале 1950-х годов, «Запретная тетрадь» считается шедевром итальянской литературы ХХ века, великолепной попыткой раскрепощающего и освобождающего письма.Что такое запреты? Не являются ли они теми рамками, которые мы сами себе выставляем? Валерия – обычная женщина. У нее двое стремительно взрослеющих детей, невнимательный муж и скучная офисная работа. Жизнь идет по накатанной, без каких-либо сильных эмоций. Но однажды Валерия, ох
Повесть «Ветер в ивах» была написана шотландским писателем Кеннетом Грэмом в начале XX века и быстро стала известной. Спустя пятьдесят лет после первой публикации произведение, уже ставшее классикой мировой детской литературы, получило международную премию «Полка Льюиса Кэрролла» – она присуждалась книгам, достойным стоять рядом с «Алисой в Стране чудес». За прошедшее столетие книга вдохновила многих режиссеров на создание театральных и телевизио
Знаменитый адвокат Перри Мейсон, несмотря на насмешки коллег, берется защищать интересы… персидского кота. Ведь вокруг ни в чем не повинного животного развернулась убийственная борьба за наследство. Перри Мейсону предстоит подключить все свои связи, знания и логику, чтобы разобраться в нескольких убийствах и спасти от суда несправедливо обвиненную женщину.
«Зверюга-адвокат» Перри Мейсон не знает неразрешимых задач! Ведь в его арсенале не только ум и отвага, но и блестящее знание всех хитросплетений американского законодательства и судебной системы! В этой книге он побывает на ипподроме и спасет прекрасную незнакомку от посягательств на выигрыш.
Сборник коротких рассказов, которые хорошо читать ночью, укрывшись одеялом с головой. А еще, они имеют легкий молодильный эффект. Правда-правда. Вы когда-нибудь встречались с ужасом, который заставлял вас чувствовать себя беспомощным, словно вы – младенец? Скорее, открывайте книгу!
На какую станцию занесет Лизу – молодую любовницу немолодого человека?