– Пап, – обратился вечером Павлик к отцу, тупо уставившемуся в телевизор, – а почему они тебя больным называют?
– Кто они? – оторвавшись от зрелища, спросил отец.
– Ну, все!
– А ты больше их слушай!
– Пап, ты болеешь, что ли чем?
– Дурак! Ты уроки-то выучил?
– Выучил.
– Выучил! – передразнил отец. – А завтра снова двойку по английскому схватишь!
– Нет у нас завтра английского.
– Всё равно садись, учи!
В голосе Дениса слышалось раздражение, он вспомнил случай пятилетней давности, который и закрепил за ним прозвище Больной.
После работы Илья, наскоро простившись с бригадой, ушёл домой, трое же других членов бригады: он – Денис, Фёдор и Михаил, пошли по обыкновению в котельную, где дежурил дед Сергей, имеющий прозвище Учёный. Дед уже поджидал гостей, застелил деревянный лоснящийся стол жёлтой клеёнкой, расставил на ней гранёные стопки, соль в деревянной треснутой солонке, хлеб в потрескавшейся мелкой паутинкой тарелке, солёные огурчики в стеклянной банке и узелок из старого шерстяного клетчатого платка, в котором была печёная картошка. Откуда-то из-за пазухи Михаил вынул поллитровку, и зазвучала услаждающая слух мужчин трель разливаемой водочки. Живо, почти не разговаривая, мужчины опорожнили рюмки и приступили к закуске. После второго розлива бутылка опустела, но тотчас же из-за пазухи Михаила появилась другая. Сегодня Михаил был «именинником», так назывался среди них тот, кто должен был по очереди выставляться.
Вторая бутылка пошла медленнее, с разговорами. Вспомнили дневные дела по работе, и, конечно же, своего бригадира Илью.
– И чего это он всегда бежит домой, жены боится что ли? – предположил Фёдор.
– А, может, любит он её, – высказался дед Сергей.
– Да, Зинка-то бабёнка ничего, ничего… – вкрадчиво, как бы заявляя, уж я-то знаю, – сказал Денис.
– Много ты знаешь! – усмехнулся Фёдор.
– Знаю!
– Откуда ж ты её знаешь? – спросил дед.
– Да я её как-то прямо в лесу…
– Да ну?! – подлил масла в жар Фёдор, знающий слабость Дениса прихвастнуть.
– Ну да, – раздражённо скривив лицо, не глянув даже в сторону Фёдора, – ответил Денис. – Лет пять назад это было, тогда Ильи ещё и в помине у нас не было. Грибы она собирала, ну и я, ну и встретились. Я скорее левее дал, сами понимаете, какие грибы для двух грибников, гляжу, и она за мною левее подаёт, я – в ельник, и она – туда же. Ну там слово за слово…, присели отдохнуть, ну а там уж и прилегли. Сдобная баба, ничего не скажешь.
– Да уж, наверное, сдобнее твоей Верки, – поддел Фёдор, недолюбливающий жену Дениса, свою бывшую одноклассницу Верку, некогда прыщавую ябеду-девчонку, а сейчас сварливую неопрятную женщину-сплетницу.
– Да, – изобразив на лице слащавое выражение, – продолжил закончивший уж было повествование Денис единственно с тем, чтобы не отвечать Фёдору, – долго я тогда тосковал по ней. Ну а с другой стороны, думаю, сдалась она мне больно, я уж тогда женат был, уж Павлику было три года.
