День первый
На опушке, во дворе деревянного особняка, затерявшегося в гибких ветвях берез, колыхаемых августовским южным ветром, на плетеных ротанговых креслах попивает обеденный чай троица. Разговор неспешен, даже несмотря на злободневность темы, и лишь по нетерпеливым жестам и взглядам, бросаемым в сторону извилистой тропки, заметно, – они кого-то ждут. Троица эта, представляет собой собрание мировых светил на отдыхе.
Марк – хозяин дачи, коему она досталась в наследство от покойного отца, в пижаме, не снятой по рассеянности еще с ночи и потирающий то и дело седой череп закусанный комарами. Он полнотелый, гладкий и покатый, с глазами, напрочь лишенными интеллекта. Блаженный полоумный, но это лишь на первый взгляд. На деле, умнейший человек в своей области конечно, а область эта, на минуту, квантовая физика и механика. Марк залез в науку с головой, и не отвлекаясь больше ни на какие другие дела, так там и остался, за что втихаря его звали задолбаем и аутистом, на что он опять же не обращал никакого внимания. Вот такой он, чокнутый профессор, живущий с мамой и не умеющий сам себя обслужить. Наука, и все, за ней ничего. Но есть только одно желание кроме работы. Внушил он себе, что желает прославиться, по невнятному завету отца, мечтающего о том же, или еще по какой причине, но что есть, то есть.
Второй, – сорокапятилетний Андрей Хворостинский, не в пример погодку Марку, аккуратно выправленный, с постриженной черной бородкой, в «воротничке» и полосатом шерстяном жилете несмотря на жару, только потому, что так красивей и совсем по-английски. С оттопыренным от чашки мизинцем и ироничной улыбкой, впрочем, самонадеянной до безобразия, да и весь он самонадеянный, отглаженный и начищенный как и его идеально белые зубы, выступающие вперед немного, но придающие озорства и моложавости. Он единственный из компании женат, на своей ассистентке, такой же отутюженной и лакированной Белле, двадцатью годами моложе. Строгой и высокомерной, и кажущейся старше, поскольку никому еще не прибавлял юности престарелый муж, а наоборот, да и холод ее серых глаз, пучок из льняных волос и сжатые в полоску губы, будто кричат, что женщина она неприступная, правильная и успешная, недаром жена зав. кафедрой института естественных наук.
Третий присутствующий, – никогда не довольный собой, своей внешностью и состоянием, но упорно не желающий трудиться во имя исправления недостатков, зато гораздо моложе остальных. Несуразный, с тонкими пегими волосами по плечи, пегим сосредоточенным лицом и нервными движениями. Беспристанно поправляющий очки, субтильный, мелкий, лопочащий и заискивающе смеющийся невпопад – Килька. Так прозвал его Хворостинский, после заявления, что на зарплату научного сотрудника, из мясного меню можно полакомиться лишь килькой, да и то не чаще раза в неделю. Этим высказыванием, парень заслужил себе прибавку к жалованию в виде особой стипендии – для особо одаренных и особо перспективных умов, а в придачу к стипендии – прозвище, и так крепко оно зацепилось, что через пару дней, мир напрочь забыл его настоящее имя. Да и нам, до поры, его знать не обязательно.
–Где же Белла? Сколько можно ждать? – нетерпеливо восклицает Килька, закатывая вверх близорукие глаза. За его взглядом тут же устремляются остальные. Хрупкие березовые листочки цвета лайма, а через них, голубое небо и лучи солнца в зените. Беллы там нет. Андрей улыбается лучезарно, на вид спокоен, но в зрачках – огонь.
Марк, вдруг бледнеет, оглядывается, будто потеряв что-то, смотрит вопросительно на старый дом и бормочет:
–Не понимаю, как вообще, такое возможно? Квантовая частица, отрицательная частица, прошедшая через имитатор, после соприкосновения со случайно пролитым кофе – ожила! Надо же, какая случайность…
–Если бы в этом закрытом от цивилизации месте был интернет, Белла незамедлительно выслала фото и видео, а так, ждем… – бубнит Андрей – Вот и отпуск насмарку! Единение с природой… старая отцовская дача… здесь и дорог-то нет, только по железке, по старинке, на поезде! Хорошо хоть стационарная связь сохранилась…
–А как бы мы отдохнули? Нас достали бы и на Марсе!
–А здесь не Марс? Так же далеко и пустынно… – вмешивается в разговор Килька – к тому же, нас достали и здесь!
–На этот раз не без повода!
–Не без повода! – повторяют коллеги друг за другом – Не без повода!
Вперивают нетерпеливые взгляды в тропинку, на разухабистую ель, что лапами закрывает обзор.
–Здесь рыбалка хорошая… – последний довод Марка.
–Где мы ни разу не были!
–Кто мешал?
–Вы же и мешали коллега, спите до обеда, ленитесь собрать снасти и думаете на отдыхе только о работе!
–Тебе ли говорить Килька, тебе ли… у тебя все разговоры о схождении сфер…
–Вот, вот, а ты, «рыбалка»! А не я ли вам говорил, что из-за схождения возможно перестроение частицы, запуск… говорил? Говорил, что жди теперь чуда, ведь и само схождение не иначе как чудо!
–Чудо… может где-то ошибка? Перепроверить надо семь раз! Семь раз отмерь, один отрежь!
Вмешивается Хворостинский:
–Наш случай, противоречит этой поговорке, здесь как раз цепочка случайностей… Случайный запуск сфер, случайное дальнейшее их схождение, и частица, с отрицательным зарядом попавшая случайно, в кофе разини Беллы… не иначе, вмешательство высших сил!
Коллеги кивают, в этот раз все согласны, что кто-то сверху, невидимым перстом руководит экспериментом, сокрытым, к слову, от любопытных. Это их тайна, на троих, не считая Беллы, следящей чтобы во время их отпуска ничего не нарушилось в заданном цикле эксперимента. Не уследила – нарушилось. Но может оно и к лучшему, это как посмотреть.
И снова шелест листьев, скользящий и ласкающий их ветерок, стрекот кузнечиков в зарослях некошеной травы. Запах сочного прелого леса, старого дерева, и затхлой воды от озера за перелеском. Безмятежность и покой дикого места, со своими хлопотами. Птицы готовятся улетать в теплые края, насекомые жужжат и гудят в попытке урвать еще немного тепла и жизни и среди этого великолепия, трое друзей разных по виду и положению, но накрепко объединенных одной тайной, целью и идеей. Наукой, жаждой открытий, желанием понять цель существования мира, копнуть и поворочать привычные научные гипотезы, заглянуть под занавес тайны мироздания, проследить всю цепочку, от большого взрыва и до создания планеты Земля.
Теперь, стадия зарождения жизни, то, к чему стремились они долгими попытками поменять привычное и запустить процесс, хотя бы и двигаясь от обратного. От отрицания. Нет, никто из них не планировал стать Богом, Творцом, – просто извечное человеческое любопытство, плюс гений и вуаля. Через год после запуска имитатора вселенной – сдвиг. И снова случайность, присутствующая наверняка у всех первооткрывателей и экспериментаторов. Словно по щелчку. Вчера было не время и не место, а сегодня самое оно. Вчера было рано и незрело, сейчас же момент икс.
