1. Глава 1
Летний дождь мягко стучит в окна ресторана Sencio. Пространство заполняют веселье и смех. А за нашим столом протекает бурное обсуждение представителей сильного пола.
— Он делал пугающе странные комплименты. — говорит Марта, раскрывая перед нами экзотические черты своего недавнего, но уже глубоко бывшего ухажера. — Они не радовали мое девичье сердце, однако сильно напрягали нервную систему.
— Например? — с любопытством, загоревшимся в нефритовых глазах, спрашивает Рада.
А следом, наконец, замечает неуловимого официанта и посылает ему многозначительно-игривый знак рукой, как символ готовности сделать заказ.
Неспешно подношу бокал к губам.
Марта, нахмурившись, пытается вспомнить какими словами ее радовал горе-ухажёр, и я решаю предложить свой вариант. Придаю голосу сексуальные нотки и томно проговариваю:
— Марта, детка, у тебя есть глаза.
К тому моменту, когда молодой официант с копной рыжих волос материализовывается возле нашего стола, Рада звонко хохочет, прикрыв ладошкой рот, и качает головой. Юноше ничего не остается, как дождаться, пока она вернет себе способность говорить.
Через полчаса свет в зале приглушают. Нас оставляют в романтической обстановке свечей, которые горят практически на каждой горизонтальной поверхности модного заведения.
Это, должно быть, способствует переходу в более интимную атмосферу и вынуждает потерявших бдительность девушек давать согласие на сомнительные предложения кавалеров.
Сладкий запах брусничного соуса ударяет в нос сразу же, как только передо мной опускается тарелка с заказанным блюдом. Филе утки выглядит великолепно.
Поблагодарив официанта, я с предвкушением берусь за вилку и нож. А моя сестра вмиг чувствует себя одним из тех самых неугомонных донжуанов, чья надежда решительно не желает умирать.
Она не соглашается слышать вполне однозначные и частые «нет», ее нисколько не смущают неоднократные вешания трубки с последующим длительным игнором, а также она совершенно неверно интерпретирует чувственные угрозы блокировки.
Одержимые чем-то люди бывают исключительно и неистово тяжкодумны. Ничего не поделаешь.
— Ну пожалуйста, Агния. — шёпотом произносит девушка, способная с успехом заменить мое отражение в зеркале.
Мешает лишь наш с ней кардинально разный стиль в одежде.
— Прекрати. — вилка в руке с особым усердием вонзается в филе утки.
— Не будь такой врединой, — склонив голову набок, Злата выпячивает нижнюю губу.
Этот жест у нас идентичен. Собственно, как и мы. Две близняшки, похожие как две капли воды. Но схожесть начинается и заканчивается на внешности.
В остальном нас всегда тянуло к противоположностям. Мы всегда любили разные направления. Если она стремилась на юг, то я уже устанавливала флаг на северной границе. Она – нежный закат, а я яркий восход. Сестра с детства с головой уходила в книги, а я разбивала легионы нечисти в онлайн соревнованиях. Предпочтения в части музыки, кино, книг и одежды тоже никогда не совпадали.
В школе нам это было на руку. Помогало успешно получать «отлично» почти по всем предметам. Именно там мы научились меняться местами таким образом, чтобы никто ничего не заметил.
Но уже тогда поняли, что идеально изображать друг друга готовы лишь несколько часов. Слишком разные характеры на соглашались синхронизироваться на более длительные промежутки.
Единственный человек, способный в любое время дня и ночи раскусить нашу игру в переодевание - это мама.
Если даже я облачусь в безразмерные мешки сестры и, не боясь повредить зрение и мозг, опущу на глаза ее очки с широким стеклом, мама все равно скажет, что рядом сидит ее дочка-бесёнок. И я совсем не обижусь.
На правду нельзя обижаться. Это по меньшей мере глупо и не приносит ничего, кроме пустой траты бесценной энергии.
— Невероятная толща твоих очков мешает окружающим людям проникнуться к тебе сочувствием и пойти на поводу твоих нелепых идей, — тихо отвечаю я, отпивая глоток красного вина и посылая моей копии воздушный поцелуй.
Затем отрезаю маленький кусок сочного мяса и отправляю его в рот.
М-м-м, вкуснотища.
Надо будет не забыть написать лестный отзыв золотым рукам здешнего шеф-повара.
— А в чем дело? — с любопытством интересуется Марта, чьи алые губы касаются прозрачного стекла бокала.
Блеск в ее глазах мне абсолютно не нравится. Ещё пара таких вопросов и вечер определенно перестанет быть томным. Лучше бы она снова отвлеклась на ту компанию мужчин, на которых залипала десять минут назад.
— Агния не хочет мне помочь, — изображая грустного котёнка, нагло продолжает вредная сестра.
А я, наконец, отчетливо понимаю, почему ей вдруг удалось так удачно собрать нас четверых вместе, хотя до этого мы почти три месяца никак не могли состыковать графики и пересечься.
— Злата. Не начинай. Мы это уже обсуждали.
— Обсуждали что? М? — Рада, вернувшись из дамской комнаты, грациозно садится обратно на свой стул, с интересом при этом поглядывая на каждую из нас.
— А вот мы как раз сейчас обо всем и узнаем. — белозубая улыбка Марты окончательно убеждает меня в очевидной истине, маячившей перед самым носом — одним бокалом вина я вряд ли удовлетворюсь.
2. Глава 2
— Не понимаю, почему ты не хочешь помочь сестре? — удивленно хлопая ресницами, выдает Марта после жалостливой истории Златы, в течение которой я от всей души пинала сестру под столом ногой.
Вот же Гондурас…
Я и мировой скепсис в эту минуту воплощаем одно несокрушимое целое. И именно скепсис буквально выливается из моих разгневанных глаз, когда я поворачиваю голову на свою лучшую школьную подругу и серьезно подумываю - а не разжаловать ли ее до обычной приятельницы с правом одного звонка в месяц?
Марту же, транслируемая мной угроза, не пугает. Она продолжает как ни в чем не бывало очаровательно улыбаться.
Что ж, иду в наступление.
— Неужели? По-твоему, вся эта идея не попахивает девиантным поведением?
— Ну вы же менялись тогда в школе на контрольных по химии, — другой кинжал в спину летит уже от Рады. — Здесь почти тоже самое. Никакого дядюшки Девианта и его приспешников не наблюдается.
— Почти тоже самое? — переспрашиваю, не веря своим ушам. — Тогда нам было по пятнадцать, а сейчас двадцать пять.
Недоверчиво поглядываю на девушек.
Что это с ними со всеми?
Они же вроде не пьяные и всегда были адекватными.
А, может, ключевое слово здесь «вроде»? Или «были»?
Или же я что-то упускаю из вида?
Да нет, у меня точно самые лучшие на планете подруги. Проверенные на верность не одной школьной контрольной, а также несколькими лже-кобелинами. А еще бессонными ночами бесконечных разговоров о тех самых кобелях и их мускулистых – правда, не всегда – телах.
Однажды мы полночи обсуждали теорию какого-то канадского врача о взаимосвязи характера юноши и внешнего вида его члена. Мы тогда так увлеклись, что совершенно точно переплюнули ту концепцию и предложили несколько своих – гораздо более увлекательных. А затем увязли в красноречивых и философских спорах.
