Предисловие
Приветствую, дорогой читатель! С каждым прожитым днём мы становимся на шаг ближе к новым неизведанным границам неизбежно надвигающегося будущего. Ещё каких-то 200 лет назад то, что являлось всего лишь фантазией художников, писателей или просто мечтателей – сегодня уже неотъемлемая часть бытия. Я думаю, что когда-нибудь наступит тот день, когда и время сдастся во власть человека. И пройдёт ещё немало веков, прежде чем мы изучим последний атом в нашей вселенной и заглянем в закрома пустоты. Изучение физического мира несёт смерть духовности, а власть двигает человека к познанию. Власть над числами, территорией, другими людьми, власть над первенством. Любой человек, теряя духовный мир, пытается заполнить недостающую его часть: алкогольной, наркотической, табачной или любой другой зависимостью. Но, любая зависимость – всего лишь иллюзия. Невольно вспомнилась притча о стакане, который до середины заполнен водой. Он наполовину пуст или наполовину полон? Я думаю, оба варианта неверны. Ведь, одна его часть заполнена водой, а другая – воздухом. Пустоты не существует точно так же, как темноты или холода. Любой сосуд всегда заполнен. Остаётся лишь понять, чем?.. Читая эту книгу, забудьте, кто вы есть, какой у вас пол, вес или рост. Забудьте вашу должность и количество денег на банковском счёте. Прошу, присаживайтесь поудобнее и окунитесь в таинственный мир, в котором время играет ключевую роль.
Бр. Драгонфлай
ВОСПОМИНАНИЯ
Ничто не приносит так много страданий, как большое количество удовольствия; ничто так сильно не связывает, как безграничная свобода.
Бенджамин Франклин
Время… Время – это необузданная часть бытия. Мы придумали его для создания точки отсчёта и для лучшего понимания устройства вселенной. А оно придумало нас…
Меня зовут Бруно Драгонфлай. Я родился и вырос в уютном городке с необычным названием – Мемфис. Мне всегда казалось, что этот город, поистине, уникален. Побывав здесь хоть однажды, вы навсегда сохраните в памяти неповторимую атмосферу его улочек, многообразие его всевозможных запахов и причудливых звуков. Архитектура Мемфиса покоряет своей удивительной неповторимостью – вереницы старинных одноэтажных построек выглядят микроскопическими на фоне гигантских бетонных небоскрёбов, упирающихся прямо в облака. Памятники, статуи, городские фонтаны, скверы, впрочем, как и самый захудалый уголок этого города, насквозь пропитаны своей историей.
Мой дом находился на краю города, расположившись у самого подножия холма. Со всех сторон он был окружён густым, почти непроглядным лесом. Вдали от городской суеты и бесконечных потоков несущихся автомобилей, стоя на островке тишины и безмятежности, он словно нашел своё единение с природой. Сквозь толщу зелёной листвы отчётливо проглядывались белоснежные стены строения с красивыми арками и резными колоннами. Внутри двора расположились два небольших фонтанчика, в виде танцующих фигур, которые изящно украсили парадный вход. Декоративная каменная тропинка, ведущая вдоль дома, прорезала насквозь идеально выстриженный газон и вела к небольшому лабиринту из кустарников роз, затем, плавно обогнув небольшой пруд, ограждённый живой изгородью, уходила прочь, в самую глубь соснового леса.
За домом стоял покосившийся сарай, где мои родители складировали своё старое барахло, которое там и уходило на покой, ржавело, гнило, или рассыпалось в труху, покрываясь плотным слоем вековой пыли. Иногда я заглядывал в этот сарайчик, с любопытством осматривал его бесчисленное содержимое и часами перебирал всевозможные штуковины. Мне казалось, там можно было найти всё, и даже немного больше, чем хватило бы моей фантазии. Старые лампы с потрескавшимися стёклами, огромные напольные деревянные часы, изъеденные термитами, автомобильные инструменты, которых было не сосчитать, и ещё несметное количество самых разнообразных вещей, на перечисление которых наверное не хватит и целого века.
Отец давно хотел перебрать содержимое и освободить место под что-нибудь более полезное, но решил переоборудовать под мою мастерскую. Мою личную, собственную мастерскую! Сказать, что я был безумно этому рад – значит, не сказать ничего. В тот же день мы приступили к разбору завалов. Я бы назвал это мероприятие «чисткой грандиозного масштаба», ведь, почти целую неделю, с раннего утра и до позднего вечера, мы с отцом занимались сортировкой, отделяя нужное от ненужного.
Дальше нам предстоял ремонт этого сарайчика, на что ушла вся оставшаяся часть лета. Отец помог мне заново обшить пол, утеплить стены и застелить крышу новой фанерой. Он сам уложил черепицу, а я в это время окрасил стены в светло-жёлтый цвет. Новые окна и дверь отец также установил самостоятельно. Мне оставалась лишь обустроить мастерскую самодельными шкафами, полками и лабораторным столом с мощной вытяжкой и всякой мелочёвкой.
С самого детства я любил физику и мечтал создать вечный двигатель. Мне кажется, что каждый человек, любящий физику, хоть раз, но пытался его создать, пусть и понимая где-то в глубине души, что идея заранее обречена на провал. Я знал, что нарушаю первый и второй законы термодинамики, но меня это не останавливало, из-за присущей человеческой черты, именуемой упёртостью. Я жаждал знаний и новых открытий, а теперь, когда у меня появилась собственная лаборатория, я, наконец, смогу проводить всевозможные опыты, не опасаясь спалить полдома из-за короткого замыкания.
Мне безумно нравилось проводить в своей новой мастерской научные эксперименты, ставить опыты с химическими веществами или создавать сложные механизмы. Например, индукционный нагреватель, который я смастерил из старой микроволновой печи, измеритель индуктивности, прибор ночного видения, дозиметр, терменвокс и ещё с пару десятков различных приборов. Конечно, вид их был далёк от заводских, но они были созданы собственными руками. Я бережно складировал их на полках, рядом с металлическим шкафом, наполненным инструментами. Всякий раз, заходя в мастерскую, я бросал взгляд на созданные приборы и очень ими гордился. В каждый из них я вкладывал частичку своей души, и, как только они попадались мне на глаза, я невольно вспоминал, сколько времени было потрачено на их создание.
Вершиной моих творений стал резонансный трансформатор Теслы. В нём было что-то особенное и загадочное. Иногда по вечерам я включал его, чтобы понаблюдать, как сотни маленьких фиолетовых молний, будто щупальца, снова и снова прощупывают различные металлические поверхности, создавая ошеломляющие эффекты с образованием всевозможных газовых разрядов. Этот прибор мне казался более впечатляющим, чем другие, несмотря на отсутствие функциональности. Генератор, индуктор и высоковольтный резонатор – вот и весь секрет. Зрелищность и ничего более!
