Мама Рита умирала.
Хранительница Книги бодро покрикивала на писцов, по шороху шагов и дыханию опознавала соплеменников, держала в памяти события вековой давности. За последние два года, что Артур не был в северной деревне, мама Рита старела незаметно. Старалась не горбиться, держалась удивительно прямо, и приказания ее выполнялись, как и прежде, беспрекословно.
Но кое-что изменилось. Коваль сразу заметил, какими усилиями дается Хранительнице каждое слово. Она почти не вставала с кровати, куталась в длинную волчью шубу, а ноги держала в шайке с горячим ароматическим настоем. В избе, несмотря на жаркую погоду, было натоплено, и одна из девушек периодически подливала в шайку горячей воды.
А сегодня оказалась занята обычно пустовавшая лавка справа. Место преемника на посту у главной святыни.
Вплотную к старухе, зарывшись в ворох тетрадей, восседала старая уральская знакомая, Анна Первая.
Раньше Артур полагал, что заменить маму Риту может только женщина из северного племени, но теперь убедился, что некоторые правила Качальщиков так и остались ему непонятны.
– Мир дням твоим, Хранительница!
– Мир дням твоим, Клинок. У тебя хриплый голос. Ты болен?
– Нет, мама. Немного устал с дороги, – при воспоминании о последней неделе путешествия Коваля передернуло.
– Спасибо, что услышал мою просьбу…
– Хранительница ждала тебя два дня назад, – сухо заметила Анна.
«Со сменщицей будет тяжеловато», – подумал Артур, но сказать ничего не успел, потому что встрял Бердер:
– Это моя вина, мама Анна! Я получил голубя, и встречал Клинка на свежем змее, но под Витебском два дня бушевала сильная гроза. Опасно подниматься в воздух при таком ветре и молниях.
Старая Хранительница успокаивающе подняла сухую, перевитую венами руку, и Коваль заметил, как утомлена женщина коротким разговором. Наверняка мама Рита держалась исключительно на травах и притираниях. «Ей, должно быть, не меньше девяноста лет», – прикинул Артур.
– Не будем спорить, – Хранительница обвела слепыми глазами бревенчатые, потемневшие от копоти стены. – Скажи другое, Клинок. Мне известно, что вы провели в западных странах больше месяца. Твой город сможет потерпеть без тебя еще день?
– Твое внимание важнее мелких проблем, госпожа. В городе за меня руководят достойные люди. Я пробуду с тобой столько, сколько потребуется.
– У вас бунтуют люди Полумесяца. Говорят, чернь поджигает их дома. Пока тебя не было, на правом берегу растерзали несколько десятков последователей Лао. Там живут маленькие косоглазые люди, пришедшие с Востока. Их пытаются выжить из города?
– Мои клерки разберутся без меня, госпожа. Они знают, что нужно поступать по справедливости.
– Справедливость? Раньше ты называл так то, что носил в сердце, теперь ты называешь так свитки с казенными правилами.
– Без законов город не сможет существовать.
– Это правда. Однако скажи, почему у вас по реке ежедневно плывут трупы? Вы ни с кем не воюете, ни один город из Пакта вольных поселений не решится напасть на тебя, но в реке полно трупов, словно идут бои?
– Люди жадные, госпожа. Многие принесли из леса ложные представления о правде.
– Ложные? А откуда ты знаешь, может, это у тебя представления ложные? Вы позволили открыть почти тридцать разных Соборов и молельных домов.
– В мое время это называлось свободой совести.
– Хорошие слова, только почему у вас жгут и режут?
Хранительница явно напустилась не просто так. Коваль понимал, что за внешними наскоками стоит какая-то тревожащая ее мысль, которая пока не озвучена прямо. Следовало догадаться…
– Я готов выслушать и принять твои советы, госпожа. Если ты не предложишь стереть Питер, я буду следовать им. Как и прежде.
Бердер поощрительно шевельнул бровью. Его лучший ученик чтил законы и помнил, кому обязан властью.
– Я рада, что ты не забываешь о справедливости, Клинок, – чуть смягчилась Хранительница. – Любой из нас ошибается, я тоже, в свое время, наделала немало ошибок. Не скрою, когда-то я очень боялась, что ты уйдешь в город и перестанешь заботиться о благе Великого Равновесия… Я рада, что ошибалась. Книга оказалась мудрее всех нас.
Она сглотнула, и девушка из окружения немедленно поднесла старухе ковшик пахучего отвара. Несколько секунд мама Рита не могла отдышаться; все молчали, не смея перебивать старшую. Хранитель Силы и по совместительству ректор Военной академии Бердер ждал, смежив веки. Анна Первая, в белом полотняном балахоне и расшитом платке на плечах, неторопливо перелистывала тетради в кожаных переплетах. Оба писца замерли с перьями наготове; великая Книга Качальщиков прирастала постоянно, туда заносились все разговоры, звучавшие в этой длинной, вросшей в землю, избушке. Туда заносились все новости из ближних и дальних поселений лесного народа, все любопытные события из жизни не «стертых» Качальщиками городков и деревень. Туда заносились загадочные природные явления и важные календарные даты.
Еще одним источником пополнения священной Книги были предсказания Хранителей памяти. Эти чудаки жили обособленно, на Беломорье появлялись редко, но каждый их приход означал настоящую веху в истории. Порой оракулы не удосуживались явиться самолично, они записывали пару фраз на листке или передавали через надежных посланников на словах. Но как бы туманно и запутанно ни звучали предсказания, их немедленно заносили в тетради и исследовали с особым тщанием.
Артур неоднократно читал страницы, покрытые пророчествами Хранителей. Пророчества, которые сами они не могли расшифровать и которые часто походили на наркотический бред. Но когда-то, лет восемьдесят назад, один из отшельников предсказал появление Проснувшегося демона, человека по имени Артур Кузнец…
Артур узнал, что его ждут в Архангельске, едва ступил на крышу Зимнего дворца. Даже не успев толком переодеться и выслушать доклады ближайших подчиненных, он пересел на коня, намереваясь отправиться в путь на север. Но едва добрался до Синявино, где его ждал Бердер, как разыгралась еще одна дикая гроза, и свежий дракон отказался подниматься в небо. Артур лукавил, когда обзывал городские дела «мелкими проблемами»; на него в первые же секунды вывалили целый ушат неприятностей, но ослушаться призыва Качальщиков было невозможно.
Избили кришнаитов и разгромили их палатку на южной ярмарке. Двое убитых.
Серия драк возле отстроенной татарским имамом мечетью.
В реку выпущено несколько мытарей с перерезанными глотками.
Эпидемия гепатита на правом берегу, где селилась голытьба, не желающая работать и подчиняться санитарным правилам.
Но все это можно отложить на потом. Приказ мамы Риты важнее.
Потому что в походе погиб мальчишка, внук старого генетика Семена.
