Какая главная загвоздка в сексе с трупами?
Непонятно, кто более гнилой.
Если этот, так сказать, анекдот показался тебе странным, несмешным и вообще никак не зацепил, то будь готов, что большая часть данной книги – выдумки больного на голову человека, застрявшего разумом в прошлом. Только в чьем именно прошлом, он даже не задумывается, но с каждым событием подходит к разгадке все ближе и ближе.
Голова этого шизика полна различных мыслей и рассуждений по поводу всего, что происходит вокруг. Личности других людей не то, чтобы волнуют его, ведь даже своя собственная его не волнует. Все события кажутся каким-то выдуманным миром, в который каждый убегал, как минимум, в детстве. А кто-то, и повзрослев, старается сбежать в свой мирок от всех проблем.
От непонимания того, что мне хочется написать, скажу так: вся история моего существования может интерпретироваться по-разному. Для кого-то это будет интересным сторитейлом, рассказывающей о жизни чего-то выше, чем человек. А для кого-то не совсем захватывающей историей человека, который смог сбежать от реальности окольными путями, используя воображение так, как ему было удобно. Одно связующее для интерпретаций все же есть – бред, не принесший ничего весомого в головы читателя. Неприятного прочтения!
____________________________________________________________________________________
– Интересный пациент, – заметил врач, у которого я был на приеме. Странно, что он так ответил на мой вопрос о том, как избегать переживаний.
Врач – молодой парень лет 27 с томным взглядом. Странно было наблюдать человека столь юного возраста с седыми волосами, однако, без единой морщины на лице. Он вертел ручку, держа ее за оба конца.
– А ты разве никогда не избегал своих проблем, своих мыслей, страхов? – он снова обратился ко мне.
Я попытался что-то вспомнить, но не было никакого результата, поэтому просто помотал головой в разные стороны. Врач снова сказал, что я интересный пациент. Что конкретно он подразумевал, останется, по всей видимости, загадкой для меня.
Мы сидели, смотря друг на друга, несколько минут. Атмосфера была очень тяжелой. Давление, которое я испытывал от его взгляда, влияло и на восприятие кабинета, в котором мы находились. Зеленые облезшие стены, грязный плиточный пол с трещинами – казались мне более грузными и тяжелыми, чем были на самом деле. На столе, который разделял нас с врачом, лежало стекло, прижимавшее бумаги. Для меня они были полны обычных каракулей, которые я не мог разобрать.
Тишина разбивалась каждые пять секунд щелчком стрелки часов. Странно, что секундная стрелка издает звук только на каждое пятое свое движение.
– А почему так? – я прервал молчание.
– Что ты имеешь в виду?
Не отвечая на вопрос, я взглядом показал на часы. Врач обернулся, посмотрел на них. Потом повернулся к столу и что-то написал на бумажке, лежавшей перед ним.
Положив ручку на стол, врач глубоко вздохнул и потер пальцами нос так, будто только снял очки.
– Крайне интересный и… странный пациент. Так и оставим, – сказав это, врач резко встал и подошел к двери.
– Сеанс окончен, можешь идти. Твои данные я направлю по нужному адресу, там решат, что и когда с тобой делать, – его голос был уставшим, – пока продолжай принимать таблетки. Потом выясним, что с тобой делать.
Я продолжал смотреть на него, ожидая ответа на свой вопрос про часы. Врач же стоял возле открытой двери и жестом показывал, чтобы я уходил. Теперь между нами не было ничего, кроме воздуха. И тишина.
– Ты забыл, куда пришел? Тебе давно пора ходить к психологу, но ты выбираешь пичкать себя таблетками, – немного подумав, он продолжил, – хотя и мне это выгодно. Деньги-то твои ко мне в карман капают. Вот только понять не могу. То ли ты ими упарываешься как-то, то ли еще не знаю что. Давай, дуй отсюда.
Я встал со стула, пошел на выход и оказался в коридоре клиники. Людей здесь не было, кроме меня. Стены выглядели такими же, как и стены кабинета.
– До новых встреч, Кроль, – сказав это, врач с такой силой закрыл дверь, что я почувствовал порыв ветра.
За дверью доктор стал что-то громко говорить. Что именно, мне было непонятно. Да и не придал я этому значения, в голове появилась другая мысль: «Он не смог назвать меня по имени? Что это за Кроль такой?»
Многие из тех, кто со мной общался, искренне не понимали, почему я представляюсь именем Кенни. Для всех это было каким-то выдуманным именем или иностранным, но на деле это просто сокращение от имени Никита. Почему я решил, что Кенни звучит лучше? Я и сам не могу дать себе ответ на этот вопрос, но другим всегда говорил, что мне просто не нравится мое настоящее имя.
Выйдя из клиники, я посмотрел на небо. Было пасмурно, и на улице уже стояли сумерки. Я закурил самокрутку и обернулся. На двери, из которой я вышел, висела табличка с подписью краской поверх названия: «Клиника для ебанутых». Администрацию данного заведения, по всей видимости, не особо волновало, что там написано. Но сути это не меняло. Я развернулся в сторону своего дома и пошел вдоль дороги.
Я посетил эту клинику последний раз. Непонятно, почему я так решил, но это точно.
Шел довольно тяжелый для меня год. Головные боли начинали усиливаться с каждым днем, из-за чего приходилось повышать дозировку обезболивающих препаратов. Это сильно сказалось на моем здоровье, которое и без этого было хилым. Я много лет сидел на разных таблетках, и это добило мою печень до такой степени, что, посмотрев на мои желтоватые глаза, можно было решить, что я пропитый алкаш. Все годы, что я пил, алкоголь резко ухудшал мое состояние, поэтому я всегда старался пить как можно меньше, выдерживая долгие паузы. Мне было лет шестнадцать, когда произошло мое знакомство с травой, которое еще и укрепило мою привязанность к ней. Каждый раз, говоря об этом, я вспоминал свой первый накур.
Как-то со старым приятелем мы стояли и жаловались друг другу на жизнь, но ни один из нас не вникал в слова другого. Не прислушивались мы и к советам тех, кто пытался нам их дать. Будь то члены семьи, учителя, случайные прохожие на улице, мы не старались понять их, поскольку считали, что всех детей и подростков воспринимают так, словно у них нет собственных желаний, интересов, мыслей, что они должны жить так, как им сказало старшее поколение. Говоря о несправедливости в мире, мы переключались на истории из семьи моего друга, поэтому частенько отвлекались на его эмоции. И вот она – точка невозврата.
Довольно часто я перебивал одно свое желание другим. Хотел покурить – пил пиво, хотел пива – курил. Иногда доходило до того, что я все мешал для пущего эффекта. И вот уже на втором семестре первого курса я курил траву почти каждый день. Не то чтобы мне это особенно нравилось, но трава помогала пережить боли.
