У Кати выпала из рук чашка. Она разбилась с весёлым звоном, и Максим криво усмехнулся и сообщил:
– Не на счастье. У меня другая женщина.
Всё случилось так быстро, что до Кати не сразу дошло, что он сказал. Чёртова чашка лежала на полу мелкими осколками, и первой мыслью было:
– Скорей убрать, Павлик поранится.
Двухлетний сын крутился на их просторной кухне, возил по столу и под столом машинку.
Катя повернулась, чтобы взять совок и метёлку, и тут слова Максима, наконец, обрушились на неё. В голове зазвенело так, будто разбилась не чашка, а вся посуда, вместе с обожаемой Гжелью, которую Катя коллекционировала и горделиво украшала ею кухонные полки.
– Почему? – спросила она, опустив руки.
– Что почему? – переспросил муж. – Почему у меня другая?
Он опять усмехнулся, а Катя почувствовала себя глупо. Вечно она что-нибудь ляпнет. Максим часто ласково повторял:
– Ты ж моя дурочка! – и учил жить.
К начальнику, которого он привёл домой, надо быть ласковее. Да-да, в этом самом смысле. Понарошку, конечно, но человеку должно быть приятно.
Женские романчики читаешь? Да ты ж моя прелесть! Зачем тебе эта жвачка для мозга? Он у тебя и так крошечный. Ха-ха, шутка.
Хватит с ребёнком сюсюкаться, это же мальчик! Неважно, что маленький. Ты же не хочешь его рохлей вырастить?
Он всегда говорил правильные вещи. И у Кати было постоянное чувство, что она недостойна такого мужа.
Максим был юристом. После юракадемии поработал в полиции, обычным следователем, а потом его позвали преподавать в ту же академию. Он сомневался, но Катя видела, что ему хочется согласиться. Он умел интересно рассказывать, знал свой предмет. В кругу друзей, среди однокашников он был душой компании. Катя потому и влюбилась в него, такого блестящего, умного, лёгкого на подъём. Сама она была заучкой, видела себя в роли нотариуса или секретаря в суде. Ей нравилась работа с бумагами, хорошая память позволяла держать в уме десятки параграфов из законов. Она могла бы стать хорошим специалистом, но Максим предложил выйти за него замуж. Выбрал её, хотя вокруг хороводились девушки ему под стать. Он сказал, что почувствовал в ней родную душу, что она не подведёт, надёжная и станет хорошей матерью для его детей. И она согласилась. Мысль, что во всех этих признаниях чего-то не хватает, мелькнула и растворилась в затопившей её волне счастья. Она-то любила своего мужа.
