Когда я иду по тихим улицам городов, иду медлен-
но и сосредотачиваясь, стараюсь запомнить и отложить
в память каждое событие: встречу, мысль, вздох, лёгкий
смех за спиной, плач малыша, грубые крики людей. Даже
взгляд из окон домов иногда так притягивает меня, что
хочется остановиться и жестом показать, что я вижу…
вижу… Всё странно. И в тоже время до внутреннего со-
прикосновения близко.
А так хочется иногда перепрыгнуть через события
и медленно, протянув в себе, помолчать. Как нужно сосре-
доточиться, да и можно ли стараться запоминать и откла-
дывать то самое немое и приятное, грустное, и в то же вре-
мя доброе и искреннее, долгое состояние?
Какое оно? И кому? Для чего вертится и обвивает сила
с такой ужасной скоростью, что даже трудно бывает сде-
лать шаг и посмотреть куда-то в сторону.
Смех толпы, лёгкая доброжелательность редких глаз,
обманчивое пожатие рук, добрая лесть и маленькая хи-
трость верных и, порой, мало сильных друзей. Зачем?
Выезд за город. Природа. Деревья с тенью гор, лужайки
с кустарём, как точки на белом листе бумаги, и пруд, стоя-
чий, сильный пруд. Такой тихий и молчаливый, с крутым
берегом. Даже не берегом, а пропастью, к которой, подходя,
вспоминаешь остаток пыли и следа по пути сюда. А вокруг
так тихо, и не слышно тишины, безветренно, но знобко.
И есть небольшое желание открыть фолиант. И смотреть,
смотреть точно, с верой туда и знать… А вдруг нарушит-
ся тихое бремя робкого, но правильного шага? Вдруг ис-
чезнет порыв и чистая гордость, сомнение и уверенность
в пыльном, тяжёлом пути оттуда? И на закате, даже где-то
на рассвете будет пониматься отблеск чего-то дико-родно-
го и слёзно-верного человека.
А пока… Пока всё тихо. Всё крепкое, с опаской про-
снуться спит. Всё дремлет, и чуть-чуть сопя, зовёт, зовёт
с собой в этот край безмолвия, чуткого, иногда поры-
висто-спокойного, объятия раздражённости и глупого
утомления.
А тишина всё кружится по улицам городов, попадая
в дома, где встречает её скрип дверей и лёгкий гул из при-
открытых окон, в тонкие судьбы людей, которые, не повто-
ряясь переплетаются, и, ударяясь, разлетаются в разные
пути. Даже проникает иногда в души и подолгу, годами,
может быть, и, подсказывая, улыбаться тебе изнутри, во-
время останавливать с бурного, порой неинтересного,
внешнего события и встреч. И бывает она и на тех ули-
цах городов, где, поверьте, второй раз быть и не хочется.
Да и сил осталось только на один жест, на одно слово, на
один правильный и финальный прыжок, который там да-
леко-далеко окажется на этом последнем и изредка чужом
обрыве, конце спокойствия и умиления, плавности и лёг-
кого желания плыть. И никого нет, никто не мешает.
Всё странно… Странно всё…
* * *
Людей толпа – шаги, шаги.
Все ломятся от страха смерти,
Они друг другу не враги
И не друзья – поверьте.
Что правит твоим стадом, человек?
Кто твой пастух из века в век?
Для этой непонятной муки,
Для послушания и скуки.
И если встанешь ты с колен,
Собьют тебя безбожно!
И вновь кровоточащий плен
И вряд ли кто поможет.
Людей огромный давит шаг,
Тяжёлый, чёрный, громкий
Он топчет всех, кто был неправ,
И слышен стон лишь горький.
И смерть уже им не страшна,
Дышать не могут глотки,
Жизнь их покорностью грешна
И тем, что были кротки.
Меня в толпе уже не видно,
Ушёл на много лет вперёд.
За бытие своё не стыдно
Когда же ваш придёт черёд?
* * *
Кто качает мне лошадку,
Всё помял и шерсть не гладка,
Хвост у клячи на боку,
Оторвал одну ногу.
Как не стыдно, люди, вам,
Просто полный стыд и срам.
А лошадка на полу
Нет в ней слёз, лежит в бреду.
Так мечтала покачаться,
И галопом в поле мчаться,
На лугах в цветах стоять,
В парке ребятню катать.
А теперь она одна,
Вся несчастна и больна.
Кто хозяин? Кто тот враг?
Кто разгонит этот страх?
Не откликнулся народ.
Дать ответ никто не смог.
Время шло, года летели.
С парка дети повзрослели.
И нашёлся человек,
Склеил ей он новый свет.
И поставил на комод,
Удивился сей народ.
Как с несчастного «осла»
Получилась красота.
Любим все красиво жить,
А умеем ли любить?
* * *
Я поймал твой взгляд,
Я помню твой жест,
И шаг торопливый,
И голос с небес.
И смех твой ручьём,
И взгляд ветерком.
Всё ж ведь я помню.
Мы были вдвоём.
Сидели когда?
Любили кого?
Всё это нужно,
И вдруг всё равно.
Прошлое множить,
Не надо в судьбе,
Но взгляд с ветерком,
Пронзил всё во мне.
* * *
Курю, а мысли бегут о вечности,
И бытия скоротечности
Проходя одну полосу опрометчиво,
Подходим к неизведанному, в бесконечное.
И ждём ли исхода ужасного
В каждой жизни это по-разному.
Но детство и юность, и зрелые годы —
Всё заберут небесные своды.
* * *
Желанья мои – весенний цветок,
Страданья мои – в костре уголёк.
Природа и люди.
Жизнь так опасна.
Пыльцой распыляясь,
О том забывал я.
И мчался как звук,
