Алёна
– Ты должна ему сказать о своей беременности! Так нельзя, Алёна, – убеждала меня лучшая подруга, когда я плакалась ей о проклятом мажоре, который назвал меня синим чулком и скучной амебой.
– Ничего я ему не должна! – продолжила я собирать вещи, вытирая слезы. – Что ты предлагаешь? Котов меня бросил, просто поигрался в свои мажорские игры, а теперь переключился на другую. Найдет себе курицу на шпильках и будет рад. Не такую скучную, как я!
– Ты не скучная, а он просто пустоголовый баран. Но я думаю, что судьба снова сведет вас. Он увидит, что ты носишь его ребенка, и возьмется за ум. Не руби с плеча. Может, останешься? – спрашивала Лиза, пытаясь достучаться до моего разума, но разбитое сердце вопило куда громче.
– Лизунь, я никогда не была фаталисткой, ты же знаешь. Я не верю в судьбу и, как раз таки надеясь избежать лишних встреч, переезжаю на другой конец города и собираюсь взять академ!
– Угу, потеряешь стипендию, место в общаге и всех друзей.
– А из друзей у меня только ты и осталась, – стараясь казаться равнодушной, я пожала плечами и застегнула молнию на потертом чемодане.
После того как Тимур Котов меня бросил, так называемые друзья забыли мой номер.
– Ну-ну, – скептически проворчала она. – Поверь, судьба и там тебя найдет!
– Да не судьба! Поматросил и бросил, всё! – чуть не сорвалась на нее.
Я ведь действительно надеялась, что Тимур давно обо мне забыл, меняя любовниц как перчатки и не отказывая себе ни в чем, пытаясь познать все прелести разгульной жизни.
Думала и надеялась, ровно до одного момента…
Пережив очередной приступ токсикоза, уселась в кресло на балконе новой квартиры, надеясь скрасить себе утро чашечкой зеленого чая. Он отлично снимал тошноту.
Я полюбила одинокие утренние часы, когда могла смотреть на просыпающийся город и планировать будущее со своим ребенком. Оно меня страшило, но я знала, что справлюсь, ведь уже начала закладывать основу этого будущего.
Сегодня я презентую проект ландшафтного дизайна для крупного холдинга. Если всё сложится удачно и меня выберут, то я получу приличные деньги, потом обзаведусь клиентами и буду заниматься любимым делом и растить ребенка.
Никто нам не будет нужен, никакие мажоры. Будем только я и он. Мальчик или девочка, неважно. Главное, что я сделаю этого ребенка самым счастливым на свете и буду любить за двоих.
Скрестила на удачу пальцы, нежно погладила небольшой животик и залюбовалась восходящим солнцем.
Вдруг услышала шум и заглянула за перила. У подъезда остановились три черных иномарки, шестеро мужчин весьма грозного вида вышли из машин и направились в мой подъезд.
Хоть они явно шли не ко мне, но по телу всё же пробежал легкий холодок. Не хотела бы я встретиться с этой бравой командой.
В принципе, к чему-то подобному я была готова, потому что квартиру надо мной всегда сдавали и там часто проводились шумные разгульные вечеринки. Конечно, это доставляло определенные неудобства, но жаловаться я не спешила, потому как на более дорогое и качественное жилье у меня банально не было денег. Да и хозяйка изначально предупредила, что жизнь тут отнюдь не сахар, потому и сдается квартира так дешево.
Задумалась и сшибла локтем чашку с подоконника. К счастью, она не разбилась, но лужу нужно было собрать… А когда я вернулась с половой тряпкой в руках, на балконе стоял совершенно голый Тимур Котов.
Мой бывший, этот кареглазый кошмар, смотрел на меня удивленно и как будто затравленно, а уж как я была не рада его видеть, словами не описать! Правда, он довольно быстро взял себя в руки, схватил какое-то полотенце, прикрыл им бедра, и заговорщически прошептал:
– Спаси меня, Аленькая! Век должен буду!
Краем уха я услышала, как кто-то ломится в квартиру, что располагалась прямо над моей. Громкие удары сопровождались визгом какой-то женщины.
Откуда мажор здесь взялся? Опешив, я заморгала, подумав, что уснула и вижу сон.
Конечно, засранец Котов часто мне снился, но сейчас он был очень реалистичным.
Он затащил меня в квартиру и стал настороженно оглядываться и прислушиваться к шуму, который, нарастая, приближался к моей квартире!
Громкий топот ног, грубые голоса и визгливый, надрывный смех какой-то истерички.
Что всё это значит?
Слава богу, что Котов прикрылся, иначе бы я со стыда сгорела. А мои щеки-предательницы, которые жутко краснели от смущения, и особенно в присутствии Котова, за что я и получила это глупое прозвище, которое он так легкомысленно сейчас назвал, просто-напросто испепелились бы.
Как будто он не бросил меня, сказав пару фраз на прощание, и не заставил оставить мою жизнь и спрятаться от него за тридевять земель.
– С чего бы мне тебя спасать? Убирайся отсюда! – прошипела, притопнув ножкой и разбрызгав разлитый чай.
Мало того, что проклятый мажор снова пытается ворваться в мою жизнь, так еще и переломал мне все наработки для макета по ландшафтному дизайну, которые я сегодня должна сдать.
Если упущу эту работу – мне не жить!
А он… Как слон в посудной лавке потоптался!
– Что хочешь проси, только помоги мне, и если эти качки вломятся к тебе, то скажи, что я твой парень… Аленькая, очень тебя прошу, помоги по старой дружбе, а?
– Это у нас-то была дружба? – спросила с отвисшей челюстью и тут же была прижата к стене, а сильная рука зажала мне рот.
– Тише ты, нас сейчас услышат! Да, у нас с тобой была крепкая дружба между мужчиной и женщиной, дружба через постель! – заявил этот наглец, а я почувствовала, как всё внутри сжимается от его касаний. Сволочь он порядочная, но ведь до сих пор его люблю!
– Да пошел ты со своей дружбой! Проваливай из моей квартиры! Сам с ними разбирайся!
– Нет, Аленькая, ты поможешь мне, потому что не допустишь смерть невинного человека, ты для этого слишком хорошая! Да и, в конце концов, ничего плохого я тебе не сделал! – беспечно заметил он.
– Ах, невинный? Не сделал? Не сделал?! – взвилась я так, что, будь у меня жало, я бы мгновенно уколола им паршивца. – Да как у тебя язык повернулся такое сказать? Ты сделал всё, чтобы моя жизнь была невыносимой! Убирайся, Тимур, я не хочу тебя видеть!
В его глазах на миг блеснула злоба, он насупился и явно хотел сказать что-то обидное, но, видимо, помощь ему действительно была нужна, потому что парень прикусил язык и напустил на себя виноватый вид.
– Я каюсь, Алёна. Что мне сделать? Хочешь, я на колени встану? – и взгляд ведь такой жалостливый-жалостливый, несчастный, словно сейчас я могу решить, жить ему или умереть.
Хорошо играет, зараза! Но вот не верю я ему. Не верю!
Ведь всего два месяца назад он попользовался мной, радуясь тому, что простушка надела розовые очки и поверила, что богатый папенькин сыночек способен полюбить такую, как я, серую мышку, простушку с мягким характером.
