1. Пролог
Пять лет назад
— Я его жена, — говорит блондинка в бежевом строгом платье и окидывает меня презрительным взглядом.
Я перед ней стою в кружевном белье и шелковом халате цвета бордо нараспашку.
— Что?
— Не делай такие круглые глаза, — проплывает в прихожую. — Хочешь сказать, что не знала обо мне?
Оглядывается. Ей лет двадцать пять, и она из тех, кого называют холодными красавицами. Мне аж зябко от взгляда ее голубых глаз.
— Вы ошиблись…
Смотрит на изящные золотые наручные часы и хмыкает:
— Явится через десять минут, — поднимает взгляд. — Он ведь пунктуален до тошноты.
— Нет… — мой голос срывается до сухого хрипа.
— Что “нет”? — приподнимает бровь.
— Он не женат… Я… Нет, — я не чувствую рук. — Нет у него жены…
— А я тогда кто? — клонит голову и морщит носик.
Перед глазами пролетают две недели головокружительного романа, который начался с глупой случайности. Я облила Адама смузи из шпината в кафе. Отвлеклась на звонок мамы, врезалась в него и выплеснула зеленую жижу на белую рубашку и светлый пиджак. Вместо ругани, оскорблений я получила комплимент “какие у тебя сейчас красивые глаза”, а я ответила, что у него они тоже миленькие. Да, так и сказала, а он рассмеялся, и я влюбилась в этот низкий и бархатный смех.
Нырнула я в ночные свидания, долгие разговоры, страстную и дикую близость с головой, но только после прямого вопроса “ты свободен?”. И он ответил, что да, свободен. Лжец, а я была и рада обмануться, потому что очаровал меня улыбками, хитрым прищуром темных глаз, и хриплым шепотом “моя девочка”.
— Ты какая-то тугодумка, — щелкает пальцами перед лицом, и ее острые ногти с нюдовым покрытием впиваются в мою память стоп-кадром. — Эй, алё!
— Он сказал…
— И ты купилась? — закатывает глаза. — Боже… не заливай мне тут. И этот цвет тебе не идет, — вновь оглядывает меня с головы до ног. — Тебе бы что-нибудь посветлее. Пудровая роза… А бордо не твое. Бледная ты в нем. Как поганка.
Меня не держат ноги, и я медленно опускаюсь на пуфик. Я ничего не знаю об Адаме. Он региональный менеджер в страховой компании, снимает квартиру… Хорошую квартиру в приличном районе и предлагал мне переехать к нему, а то я в общаге живу и он в курсе, какие там условия. Да и к универу будет ближе. Стоило заподозрить что-то неладное, ведь его логово какое-то необжитое, но я это все объяснила тем, что он — мужчина.
Окрыленная влюбленностью, я не думала о том, что он должен познакомить меня с друзьями и родственниками, потому что нашему роману всего две недели, и я сама о нем никому не говорила. Мы утонули друг в друге, забылись, проросли… Так я думала. И теперь я выныриваю на поверхность реальности и задыхаюсь.
— Это неправда…
— Да господи, — роется в сумочке, достает смартфон и что-то ищет в нем.
Через долгую минуту поисков она сует мне под нос телефон и кривит губы. До меня не сразу доходит, что я вижу перед собой свадебную фотографию. Адам — во фраке, а моя внезапная гостья — в белом платье с кружевным “русалочьим хвостом”.
— Если скажешь, что это неправда и фотошоп, то я совсем разочаруюсь в твоих когнитивных способностях. Он, что, связался со слабоумной? — прячет телефон в сумочку и вздыхает. — Я даже не знаю, как реагировать.
Вновь смотрит на свои красивые часики:
— Мне пора.
Вздрагиваю от стука ее каблуков. Затем едва слышно поскрипывает дверь, раздается тихий щелчок, и я несколько минут пялюсь перед собой. Женат. Закусываю кончик языка и кидаюсь в комнату. Торопливо переодеваюсь, забрасываю в рюкзак те жалкие пожитки, что успела здесь оставить за две недели. Пара футболок, шорты, носки, тетради и несколько учебников.
— Почему дверь открыта?
Оглядываюсь, накидываю рюкзак на спину и сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь в ладонях. Стоит в проеме двери. Высокий, широкоплечий и недоуменный. Тонкая светлая футболка поло подчеркивает его крепкую грудь и мускулистые руки. В карих глазах пробегает темная тень, и я шепчу:
— Ты женат.
— Мила, — на переносице пролегает тонкая морщинка гнева.
— Это правда, да? — не узнаю свой голос. Он тихий, сухой, будто в пальцах растерли сухой листочек. — Адам…
— Я почти в разводе.
— Это как? — с губ срывается нервный смешок. — На полшишечки разведен?
— Мила, — он хмурится. — Не истери. Я в процессе развода. Да, он затянулся, но…
— Вот же… — в горле пересыхает и кажется, небо покрывается язвами. — Ты ведь говорил, что свободен… Я же тебя сразу об этом спросила…
— Мила…
— Может, у тебя еще дети есть? — едва слышно спрашиваю я.
— Нет.
— И я должна тебе поверить?
— Я не хочу и не буду посвящать тебя в детали своего развода, — хмуро смотрит на меня, — но он на финишной прямой. И я тебе не лгал, когда говорил, что у меня к тебе все серьезно.
— Ты меня обманывал…
— Не хотел грузить своими проблемами, — делает бесшумный шаг ко мне. — Мила, услышь меня.
— А стоило грузить! — рявкаю я и отступаю. — Вот прям в кафе тогда сразу сказать, что женат!
Он хватает меня, притягивает к себе, пытается поцеловать и валит на кровать, а его кусаю. Под его злой рык отталкиваю его, неуклюже сползаю с кровати на пол и вскакиваю на ноги:
— Не трогай меня! Я тебе верила… Какая я дура!
— Мила…
— Хватит с меня! — повышаю голос до истеричных и высоких ноток. — Разводится он! Ты так годами разводится будешь!
— Останься, Мила, — смотрит на меня темным взглядом и вытирает кровь под губой. — Я повторяю, я не лгал, когда говорил, что хочу быть с тобой…
— А я уже была готова съехать с общежития, — поправляю лямки рюкзака на плечах. — Я же в тебя влюбилась, Адам… У меня и мужчин до тебя не было… Я ведь заслуживала честности! Простой человеческой честности, Адам!
— Я понимаю…
— Понимаешь?! — перехожу на крик. — Так в те дни, когда мы не могли встретиться, ты у жены был, да?! Разводился? Раз за разом разводился? И ей на уши лапшу вешал, какой у нее прелестный носик, какие пальчики и какая она милая девочка?!
— Прекрати, — цедит сквозь зубы и садится на край кровати, глядя на меня исподлобья. — Я прошу тебя мне сейчас довериться, а после я тебе все объясню. Мила…
И я так хочу поддаться ему и поверить, но я отступаю?
— На этом остановимся.
Сердце сжимается в черную точку, после бьется о грудину надутым мячиком из плотной резины и раскалывается фарфоровыми осколками. Это конец. Глупо было верить в сказку, в которой я нашла свою половинку.
— Мила, — смотрит на меня серьезно и строго, — это твое окончательное решение?
— Да, — сипло отзываюсь я и дрожащими пальцами стискиваю лямки рюкзака. — Я так не хочу… не могу и не стану…
— Принято, — глухо отвечает он. — Тогда уходи. Сейчас я нуждаюсь в тебе, но раз ты не готова быть со мной, то не буду тебя держать.
Встает и выходит из комнаты. Я хочу кричать, чтобы выпустить из себя эту боль, которая разъедает сердце. Обманул. Вот так просто. Был со мной, а после возвращался к жене? Хватаю телефон с тумбы и спешно ретируюсь. В прихожей едва справляюсь со шнурками кроссовок, и слышу насмешливое:
