Срединное царство, Белгримор
.
Стремительно войдя в спальню, окрашенную в теплые тона охры и золота, Лунный дракон отыскал глазами Далиану, стоявшую у окна. Он приблизился к ней и неучтиво схватил ее за руку.
— Пойди сюда, непонятливая! — вспылил Ланиор, потянув ее за собой в маленькую банную комнату, там их не могли услышать.
— Ох! Что случилось, Лани? — произнесла она тоже же возбужденно, едва он захлопнул плотно дверь.
Еще никогда она не видела его в таком раздражении. Лунный всегда казался ей степенным, выдержанным и немного флегматичным драконом. Сейчас же его фиолетовый, ставший почти чернильным взор лихорадочно горел негодованием.
— Для тебя я господин Ланиор отныне! Раз ты не желаешь слушаться меня! — процедил он в лицо испуганной девушке, сверкая на нее очами.
Не в силах сдерживаться, он схватил Далиану за плечи и с силой прижал спиной к стене.
— Я слушаюсь, я не понимаю…
— Как же, не понимаешь! С утра я делаю тебе наставления, как и с кем себя как вести, а ты спустя три часа подходишь к одной из царевен и еще говоришь с ней!
— Ланиор, я все тебе объясню.
— Будь добра, объясни! Я говорил тебе держаться подальше от этих девиц? Говорил, как это опасно? Если Сумрачный только заподозрит нас в сочувствии к ним, то нам несдобровать. Ты может это понять?!
— Но Лани, я только подала ей браслет, она обронила его, — соврала Далиана, решив не говорить, что она рассказала Церцее правду об обряде, ибо тогда Лунный точно бы рассердился ни на шутку. Он и сейчас был разгневан, ибо его глаза метали молнии. — И мне на самом деле их очень жаль.
Он склонился к ее лицу и как-то угрожающе прохрипел:
— Глупая! Да пойми ты! Мы должны думать о себе! О нашем деле! Одно подозрение и император вышвырнет нас из Белгримора, и мы не найдем того, зачем прибыли сюда.
— На надо так переживать, Ланиор. Я не буду больше.
— Ты как упрямое дитя, Далиана. «Прости», а потом опять делаешь по-своему. Мне тоже не по себе оттого, как обращаются с этими девицами, но мы должны думать прежде всего о себе! Оттого найдем ли мы то, за чем прибыли или нет зависят не только наши жизни! Ты понимаешь это?
— Я помню, что говорил твой батюшка.
— Нет! Тебе все равно на нас, на то что уже сотни лет мы пытаемся доказать правду, но не можем, оттого так страдаем. И сейчас, когда появился шанс, чтобы истина восторжествовала, из-за какой-то несмышленой девчонки все рухнет! Зря отец так понадеялся на тебя, ты даже не понимаешь, как все серьезно!
Он замолчал, и отпустив ее отвернулся, сжав ладонями виски.
Далиана смотрела на его атлетически своженную величавую фигуру с широкими плечами, крепким торсом, узкими бердами и сильными ногами, облаченную в белоснежный барут, и понимала, что он сильно расстроился. Он боялся разоблачения, ведь они играли перед всеми хорошо отрепетированные роли мужа и жены, советника и прелестной недалекой фрейлины, но преследовали свои тайные цели, и она тоже опасалась, что их раскусят.
Но все же этих несчастных царевен ей было жалко. Она пару раз слышала, как о них отзывался Аргон Сумрачный и его советники, очень гнусно и мерзко, желая использовать девиц в своих корыстных и темных делишках. А слабые девицы не были ни в чем виноваты. Это они драконы пришли на их земли и убили их родичей и поддпных. Потому с первого взгляда, едва она случайно увидела их вчера с высокой галереи, когда царевен привезли в Белгримор, Далиана сразу же прониклась состраданием к ним. Они выглядели напуганными и несчастными, а одна даже была немощна и лежала.
— Ты не прав. Мне не все равно. — сказала она в его спину. — Я обещала, и я помогу вам, Ланиор. Я поклялась твоему батюшке. Я многим обязана вам и вашему роду. Впредь я буду держаться от атурий на расстоянии.
— Надеюсь ты говоришь осознанно.
Он вновь обернулся к ней, чуть остыв в своем негодовании и его глаза вновь приобрели светло-фиолетовый цвет. Она решила до конца успокоить его и подойдя к нему, заглядывая ему в глаза.
— Ты прости меня, я совсем не подумала, как это опасно, — опять соврала она.
Не стоило говорить Лунному о том, что она ни в чем не раскаивалась теперь. Ведь царевны должны были знать о коварных замыслах Сумрачного.
Ланиор прищурился и тихо выдохнул:
— Уже не сержусь, Далиана. Я знаю ты слишком молода, оттого порывиста в своих поступках. Именно поэтому отец и поручил мне присматривать за тобой.
Решив окончательно примириться с ним и польстить ему, она кокетливо улыбнулась и сказала:
— Я рада, что твой отец поручил это именно тебе, Лани.
— Правда? — поднял он удивленно брови, впервые с их приезда она говорила с ним так мягко и ласково.
— Да, более красивого и умного мужа невозможно сыскать. Я вижу, как все эти драконицы, фрейлины императрицы, призывно смотрят на тебя.
— Не думал, что ты замечаешь подобное, — окончательно растрогался он, склоняясь к ней.
— И играть мне свою роль даже приятно, — добавила она многозначительно, и он всё прекрасно понял.
Она отметила как его взор все сильнее разгорается, и через минуту он стал обжигающим.
— Далиана, — прошептал он призывно-завораживающе и почти вплотную приблизился к ней. Его густые светлые пряди, падавшие на высокий лоб, коснулись ее голубых волос, а его взор утонул в ее синих очах. — Я обещал тебя научить поцелуям, помнишь?
— Сейчас? — промямлила она, не в силах отвести глаз от его магнетического взора.
— Да… — выдохнул он, склоняясь к ее губам.
— Хорошо, давай сейчас, — кивнула она, отчего то согласная на всё, и чувствуя, как от его близости по ее телу побежали мелкие мурашки.
Тут же Лунный приник губами к губам девушки, а его руки стремительно стиснули ее спину, прижимая к себе. Уже через миг его поцелуй стал еще более страстным и требовательным. Ладонями он обхватил ее лицо, и невольно припечатал девушку своим телом к стене. От его смелых объятий и неожиданного напора Далиана охнула, и тут же отвернув лицо от него, начала отталкивать молодого человека руками.
— Ты же обещал, что не будешь прикасаться! — заявила она возмущенно.
— На людях не буду, — страстно прохрипел Ланиор, вмиг осипшим голосом, и еще сильнее прижал ее всем телом к стене, совсем не собираясь ее отпускать.
— Ланиор, не так! Не надо так, слышишь?! — воскликнула она, отталкивая его руками, ощущая, как его бедра невозможно сильно давят на нее внизу. — Пусти!
Но он даже не сдвинулся с места.
— Ты обещал, что будет без рук!
