Кощей вернулся далеко за полночь. Ягу он застал спящей за столом, коловертыш дремал на печке. На столе дымился пирог с ромашками. В ворохе одеял боролась сама с собой Латея. Почесав макушку, Кощей приподнял Ягу и перенес её на кровать. Его сердце потяжелело от дурного предчувствия.
Он не сомкнул глаз, любуясь луной в вышине. Заметив на ладони кровавые разводы, он не сообразил, что это кровь того детины из дружины князя Володимира. Множество мыслей проносились в голове кощеевой.
Урусу, конечно, то же не раз и не два воевало. Всё хотело расширить территории. И с боспорским царством, и с поляками, и с кочевниками шли битвы до рассвета. Великий Каганат, что возник на обломках проклятого государства, по сути, продолжал кровавую традицию. И ради чего?
Месть, конечно, хороша. Но одной местью не выиграть войны. Боспорское царство пробовало на вкус границы, засылая конные отряды. Заходя то с востока, то с запада, боспорский царь рассылал карателей. Сжигал деревни и скот. Князья, занятые сражениями, увы, не в силах защитить народ от набегов.
«Что же делать?», — рассуждал Кощей, думая долгую думу.
Григорина, старшая жена князя Володимира, не спешила содействовать изгнанию отрядов Боспора, чего-то выжидая. В народе уже пошли толки, что сгубить она хочет князя и сама властвовать. Народная молва быстро распространялась, делая Григорину чуть ли не главной виновницей бед Каганата.
«Что же делать?», — думал Кощей.
Единственная дочь князя уехала, чтобы править вместе с мужем в Волжской Булгарии. Дружинники вряд ли согласятся с тем, чтобы Ирина вернулась и навела порядок, пока отец воюет. Не потерпят женщину, чтобы будет ими руководить.
Заместитель князя, ближайший друг, Всеслав не отличался крепким здоровьем. Тщедушный, болезненный, он не вселял надежд. Однако исправно исполнял любые поручения Володимира, касающиеся управления Каганата. Но и он не в силах изгнать боспорцев, что чаще и чаще то тут, то там атакуют границы.
«Что же делать?!», — подумал Кощей.
***
Война с Боспорским царством продолжалась пятый месяц. Ряды воинов и со стороны Каганат, и со стороны Боспора значительно поредели.
Князь Володимир разил врагов яростно. Дико. Словно разбуженный зверь, готовый наброситься на нерадивого хозяина. Другие князья давно перестали поражаться подобному поведения правителя. Ингвар, как волк, во всем поддерживал Володимира. Доромир пытался воззвать к разуму, но тщетно. И только Велес понимал горе княжеское. Он сочувствовал Володимиру, потерявшему любимую жену. Бравлин часто уезжал с места действий, чтобы принять тянущиеся со всего Великого Каганата войска.
Дочь Володимира, Ирина, прислала лучших наемников, убедив в этом своего мужа, царя Волжской Булгарии. Прожженные в войнах наемники честно отрабатывали звонкие монеты, опережая и пехоту, и лучников.
Володимир схватился за голову. От головной боли не спасали ни растирки, ни советы лучших знахарей. Умывшись студеной водой, он ощутил облегчение. Правда, ненадолго.
Он потянулся за хмельной брагой. Выпивка ненадолго отвлекала его от мыслей. Дома ждала Григорина. К ней возвращаться совершенно не хотелось.
— О чем грустишь, княже? — пробасил Ингвар.
— Икуба даже пожить не успела толком, — проговорил Володимир.
— Найдешь новую любовь. Мало ли девок в Великом Каганате, — сказал Ингвар.
— Не хочу я новой любви, — поделился князь. — Стар я стал для любви.
Ингвар примостился рядом с Володимиром. Забрал из его ладоней брагу, отхлебнул и вернул обратно. Плененные жительницы Боспора не привлекали, увы, взора кагана. Он до сих пор сокрушался о любимой женщине, убитой на его глазах карающей ладонью Левкона.
— Не грусти, княже, — сказал Ингвар. — Уверен, что скоро тучи рассеются и выйдет солнце.
— Хорошие слова. Бальзам на мою израненную душу, — произнес Володимир, невесело усмехнувшись.
Ингвар вытянул из рук князя брагу. Володимир пристрастился к выпивке и, к сожалению, не стеснялся этого увлечения. Велес пытался вразумить кагана и потерпел сокрушительное поражение.
Завтра предстояла новая битва. А для этого потребуется трезвая голова.
— Наши воины выловили шпионов боспорского царя, — пробасил Ингвар.
— И что шпионы? — вяло поинтересовался Володимир.
— Убиты, княже, — поделился мужчина. — Правда, успели перед отправкой в царство Мары поведать, что Левкон получил сотню новых наемников. Греция прислала на прошлой неделе.
— Что ж, у нас воинов пока хватает, — проговорил каган.
Ингвар решил умолчать о том, что часть воинов позорно бежала, часть – не была готова к предстоящей битве, часть – лежала в курганах, часть – выпивала и баловалась россказнями об Урусу при свете костра. Володимира расстраивать как-то не хотелось.
К тому же, посланные для разведки воины до сих пор не вернулись. Хотя день давно клонился к закату, и по земле поползли темные тени.
В поле, где расположились войска Великого Каганата, шуршала мышь. Отдельные воины занимались тем, что в стеблях озимой пшеницы ловили маленьких мышек ради забавы. Их веселых смех перекатывался над лагерем.
Володимир покинул шатер и очутился на свежем воздухе. Ноги его совсем не держали. Опираясь на плечо Ингвара, великий князь обвел взглядом и маленькие костры, и ловлю мышей. К горлу подкатила тошнота. Он вырвал у зазевавшегося Ингвара брагу и опять выпил.
— Хватит, каган, — осадил мужчину подошедший Велес. — Хватит себя мучить. Надо отомстить выскочке из Боспора.
— Да, ты прав, — пьяно улыбаясь, откликнулся Володимир. — Где моя наложница?
— Здесь, княже, — проговорил Велес, ведя под локоть девушку в длинной тунике. — Наслаждайтесь ночью.
— Спасибо, — поблагодарил его от всей души князь.
Он уволок девицу в шатер. И такая страсть обуяла Володимира, что он и не раз и не два наслаждался юным телом, в пылком порыве шепча имя Икубы. В исступлении повторяя её имя, князь и заснул.
Утром протрубили общевойсковой сбор. Володимир клича не услышал, похрапывая. Он очнулся, когда войска уже отошли далеко вперед, выстраиваясь. Наспех одеваясь, он растолкал гречанку – та ответила ему какой-то тарабарщиной. Володимир заскочил на коня и понесся вскачь.
Доромир, Ингвар, Велес и Бравлин что-то выкрикивали, пытаясь перекричать ветер. Раздав указания, они дружно двинулись вперед. Володимир плелся за пехотинцами. Ночь он провел тяжело – голова раскалывалась от браги.
И снова бой. Отчаянный, лишающий сил. Снова звон оружия, крики боли и мольбы о помощи. Кровь. Много крови. Обагренная едва-едва появившаяся зеленая трава. Кажется, что металлический привкус ничем не перебить.
Солнце вышло из-за вершин деревьев. Сеча пошла с новой силой. При свете дня воины приходили в неистовство – им чудилось, что Ярило поощряет их правое дело. Возможно, боги и проявляли благосклонность к сражению за свободу Великого Каганата – то мне неведомо точно.
