1. Матч состоится в любую погоду
Я всё вижу, но почему-то звуки исчезают. Не все, правда, голова раскалывается от чудовищного звона. Такое со мной уже случалось, но тогда пуля вошла в мою грудь, а сейчас я невредим.
Сначала нужно врача. Я опускаю Айгуль на землю. Потом Киргиза. Вскакиваю на ноги. Сначала врача, потом Киргиза. Трясу головой. Дайте звук! Телефонная будка здесь рядом, на углу дома. Бегу туда и… звон постепенно отступает…
Когда возвращаюсь к Айгуль, Киргиза нет. Я щупаю пульс. Едва ощутимый, но есть. Есть пульс. Есть…
Потом раздаётся вой сирен, разноцветные всполохи расцвечивают темноту. Скорая, милиция, мелькают должностные лица при исполнении. Всё это несётся бесконечной кинолентой.
Но я думаю про Киргиза. Ушёл, сука, ушёл…
– Неизвестный мужчина, – повторяю я раз за разом, – чёрное пальто, тёмные усы и короткая борода, очки. В руке пистолет. Потребовал отдать ему деньги. У нас не оказалось. Девушка закричала. Он выстрелил.
Мне больше не хочется отдавать Киргиза милиции, поэтому я выдумываю неизвестного мужика и помогаю составить фоторобот Уолтера Уайта, потому что теперь хочу сам свести с ним счёты. Сам.
– Что с девушкой, вы мне можете сказать? В каком она состоянии?
– Идёт операция.
Сколько времени я провожу в отделении не знаю, теряю счёт, много. Потом появляется Прокудин и увозит меня домой, в квартиру Айгуль. Судя по всему, в розыск меня ещё не объявили.
Так что Суходоев, ещё не знает, что я сейчас в Новосибирске. Но, наверное, скоро узнает. Запросы там пошлют и всё такое. С какой я здесь целью? Да вот, приехал по комсомольским делам на мероприятие… как бишь оно называется? Позвоните первому секретарю нашего горкома.
Дома меня встречает Лида.
– Операция ещё не закончилась, – говорит она. – Пять минут назад звонила.
Я киваю. На самом деле, я уже договорился через Прокудина, мне сообщат сразу, как закончат. Или если что-то изменится, или если… в общем, позвонят в любом случае…
Хочу лечь в постель. Усталость наваливается тяжёлым грузом. Хочу спать, но приходится отложить, потому что заваливается Цвет.
– Не могу поверить, что Киргиз её застрелил, – качает он головой.
Могу, не могу. По барабану мне, во что ты там веришь… Мы заходим в гостиную. Он садится на диван, а я в старое облезлое кресло.
– Хотел меня мочкануть, а она выскочила вперёд. Я не удержал.
Касаюсь пальцами груди. Вот здесь, под правой ключицей должна была появиться дырка. В той жизни она была именно здесь.
– Чё ментам сказал?
– Что она приехала поступать в универ. К криминальным делам, на сколько мне известно, не имеет отношения. Ни Киргиза, ни Тумана не знаю. Адрес её не говорил, сказал, не знаю, где она остановилась. Познакомились только сегодня. Сам живу у Прокудина. Твоё имя вообще не всплывало.
– Про Тумана откуда знаешь?
– Так что мне знать, они спрашивали, я отвечал. Ну, а так-то я знаю, что это типа дядька её.
– Сука Киргиз, – качает он головой. – Где его теперь искать…
– Извини, Цвет, при всём уважении. Если его найду я, ему не жить.
– Заткнись! – поднимает он руку с выставленным в мою сторону указательным пальцем. – Если бы не ты, здесь бы ничего и не было.
– Да, точно, если бы не я, ничего бы и не было. Вообще ничего. Кроме проблем с Киргизом.
– Водка есть? – спрашивает он.
– Нет. Я не пью. У Айгуль…
– Есть, – говорит Лида, входя в гостиную. – В холодильнике была. Наверное, Киргиз пил.
Она приносит и ставит на журнальный столик начатую бутылку и стакан, потом выходит. Цвет наливает себе половину и в два глотка выпивает.
– Ладно, – говорит он и встаёт с дивана. – Завтра что у нас, всё в силе?
– Show must go on, – отвечаю я. – Шоу должно продолжаться. Матч состоится в любую погоду…
Ночью сплю хреново. Верчусь на раскладушке и просыпаюсь от скрипа. Мне снится, что я успеваю вытолкнуть её из освещённого круга, убрать с линии огня, и горячий расплавленный металл пробивает мою грудь.
И я чувствую то самое, настоящее, когда словил пулю-дуру. И от этого тоже просыпаюсь. В общем, мучусь всю ночь и поднимаюсь разбитым.
Захожу на кухню. Лида готовит завтрак. Уже сходила в магазин и делает яичницу.
– Поспал? – спрашивает она и, вдруг подойдя, обнимает меня одной рукой и целует в щёку. – Сейчас позавтракаем. Звонили из больницы. Операцию сделали, но о результатах пока говорить рано. Сейчас Айгуль в реанимации. Состояние тяжёлое, но не безнадёжное. Так что будем надеяться на лучшее, да?
Она вздыхает и, чуть наклоняясь вглядывается в мои глаза. Я прижимаю её к себе и легко целую в губы.
– Лид, злишься на меня?
– Нет, – серьёзно отвечает она. – Мы с тобой хорошие друзья. И даже больше, чем просто друзья.
Это точно… Друзья-полюбовнички…
– С Первым мая тебя, – чуть улыбаюсь я.
– И тебя, – она тоже улыбается.
– А где Айгуль? – спрашивает Миша Бакс. – Мне тут для неё крутое кимоно притортали, просто закачаешься! Шик!
Я не отвечаю и прохожу в зал, проверяя готовность. Лида тихонько объясняет ему ситуацию и, бросив на них взгляд, я замечаю, как Бакс меняется в лице и сникает. Ну да, не часто с таким встречаешься в мирной жизни…
Кстати, он, кажется, действительно запал на Лиду. Но она чувствует себя страшно неловко и при мне старается держаться с ним официально и демонстративно холодно.
– Егор, ты просто запугал девушку! – сетует он. – Разве это по-человечески? Почему ты запрещаешь ей разговаривать с мужчинами? Работе это не помешает, уж я-то знаю…
Надо будет с ней поговорить. Но не сейчас, потом, сейчас не до этого.
В пять часов мы распахиваем двери перед довольно внушительной толпой желающих сразиться с судьбой и испытать фортуну.
Мечта сбывается и не сбывается,
Любовь приходит к нам порой не та…
Пройдя двойной фейсконтроль, они устремляются в зал.
А всё хорошее не забывается,
А всё хорошее и есть мечта!
Антонов жахает с жаром и страстью. Молодец, Юра! Помимо солидного гонорара, он получает бесплатные фишки, чтобы расплачиваться в баре, покупая напитки и еду. Ну, и поиграть сможет, если захочет.
Фейсконтроль у нас двойной, напитки, в основном, импортные, а музыка живая и совсем недешёвая.
Игровые столы расставлены, все правила соблюдены. Зал выглядит просто роскошно. Без ложной скромности, просто роскошно! Всё, от самой маленькой фишки, до подиума, бара и набора напитков – больше, чем роскошно. Восхитительно. Такое я только в Москве видел в двухтысячных, и то там было всё иначе. Обыденнее. Смайлик.
Итак, что мы имеем. Длинную шикарную барную стойку. Полностью импортозамещённую, сияющую полированными поверхностями с юргинской мебельной фабрики. Ладно, может быть, не идеальную, но я точно присуждаю ей 97 из 100. Вдоль неё стоят барные стулья с хромированными ножками, приехавшие из далёкой заграницы.
