На стенке книжного шкафа висит большая круглая голова куклы с двумя спускающимися вниз косичками. Кукла Невели, моя прорицательница. Чуть что в воздухе – Невели хмурится и злобно на меня поглядывает.
Я спросил ее сегодня: «За что ты так меня не любишь, за что ненавидишь?» Физиономия ее напряглась от мысли: «Ой, и верно». И вдруг из глазки полилась слеза: «Я ведь не умею-ю. Ты уж держись как-то. Ты у нас размазня».
Никогда не видел Невели расчувствовавшейся. И стало мне не по себе. Потянули дальние страны. Уйти, уйти отсюда. Здесь в воздухе висят и бродят ядовитые мысли озабоченных членов семейства. Любовь моя, мой сынуля, который сейчас в интернате, и разведенная моя жена – мисс М. Мы слишком прижаты друг к другу в этой квартирке. Кончики нервов соприкасаются друг с другом и вспыхивает раздражение. Невели от удовольствия цветет румянцем.
Что за слезинка из глаз Невели? Меня укололо в сердце предчувствие плохого. Не зря она плачет. «Что случилось?» спрашиваю. Взгляд ее отсутствующий. След слезинки высыхает на матерчатой щеке. Говорит: «А ты ничего, соображаешь. Надвигается гроза в твоей атмосфере. Берегись. Тебе придется страдать. И сынулю береги. Мисс М. ему понадобится. Пусть присмотрит».
Я сказал: «Каждый раз когда ты такая, я в страхе. Может, уцелею и на этот раз?» Невели всхлипывает. Из ее второго глаза потянулась еще одна слезинка.
«Невели, обратился я к своей домашней прорицательнице. Ты когда-нибудь принесешь мне хороший мессидж? От тебя одно расстройство. Ты – ангел обреченности».
«Я стараюсь – захныкала она со шкафа. Я не хочу тебя пугать. А ты неблагодарный. Ты ничего не хочешь воспринимать всерьез, пока тебя не прихлопнет как муху. На работу позвони. Просись в отпуск».
«Благодарствуйте, – попытался я грустно съязвить. – Неужели все так ужасно?»
«Не знаю, – сказала она. – Не прочитывается. Ты в мрачных облаках. Как перед грозой. И ты очень болен».
Я закрыл глаза и ощутил нечто, увидев в точности все, как описала Невели. Зловещий мрак, и я в нем, как в покрывалах, завернут в ночное пламя индиго.
* * *
Ночь выматывала снами. Один другого кошмарнее. Я ощущал присутствие Невели, холодную ее усмешку, а потом тихий плач.
Собачка Горпункель, наш дружелюбный немытый квартирант, лежал у двери, перекрывая всю нижнюю входную щель, тихонько поскуливая от моих снов. Квартира была явно оккупирована отравленными злыми силами. Но кто был отравитель? Как сказала бы Невели: «Ты хочешь сразу уйти в финал, вместо того чтобы расследовать начало».
Где же начало начала? С какого прыгать трамплина? Где его искать?
И вдруг, в поселившейся в моей комнате вязкой темной ночи высветилось лицо прохожего, встретившегося мне утром, когда я шел на работу в институт по проспекту и стонал от боли в сердце. Мы миновали друг друга в одно мгновение. И только на одну секунду прошлись друг по другу взглядами. Сейчас, в своей комнате, я вновь ощутил электричество его взгляда, как вспышку короткого замыкания. Его лицо мелькнуло белизной, полученной от молнии моего узнавания. Я мимоходом отметил про себя, что где-то сталкивался с этим высоким блондином с льняными волосами и голубым взглядом.
Я ничего о нем не вспомнил. Чужак. Значит была какая-то случайная встреча. И следующая – сегодня утром. И теперь – этот мираж. Так я и не уснул. Без каких-либо прозрений, о себе, о нем. И вот, мне стало опять больно. Сердце сжималось и разжималось, с трудом преодолевая возникшую нагрузку тайной. Это как если хочешь пойти в туалет, а ничего не получается. Мучительно.
Я поднялся на локте, повздыхал, спросил вслух: «Кто ты?» и начал тонуть в тине сонливости. Сердце ныло. Я вытянулся в полный рост, попытался расслабиться.
Кто-то коснулся моей руки, лежащей вдоль тела. Я открыл глаза и увидел моего блондина. Я испугался. Что за бандитские манеры проникать в чужое жилье среди ночи? Оружие я никогда не носил. Телефон оказался вне досягаемости.
«Так кто же ты?» повторил я свой вопрос.
«Вообще-то ты прав, я бандит». Он присел на мою софу, взял мою руку целиком, щупая пульс. В соседней комнате заворочалась мисс М. Всхлипнула на шкапу Невели. «Но я и врач неплохой. Скорее был. А мимо вас вот прошел на улице и не мог удержаться. Почувствовал вашу боль. Помочь захотелось. Вам в больницу надо. Таблеточки поглотать и отлежаться. Моя машина неподалеку. Отвезу и расстанемся, если вы меня боитесь».
Я сказал, поясняя: «Я ведь вас не знаю».
Он пожал плечами. «Я вас тоже. Однако заявился, как вы говорите, среди ночи, чтобы помочь. А ведь вы – опасный человек, знаете ли. Вот сейчас вы чуть не умираете, а вы можете, и думаете – как бы меня сдать кому надо. Я вас спасаю, а вы мне могилу копаете».
Это было убедительно, и мне было очень плохо. И я сказал: «Больница так больница. Отвезите меня пожалуйста. И… извините меня».
* * *
Я с трудом вспоминаю как висел у него на плече, пока он тащил меня к машине и там запаковал в одеяло. Как я стонал в приемном покое, и меня взяли без очереди.
Он не уходил, пока меня не увезли в верхние палаты и сделали мне укол и полное обследование. Я стал «прединфарктником». Мне был назначен курс лечения. Была тоска и боль. С ними я примирился. Я ждал. Никто не приходил из навещающих. Мисс М. проспала мое похищение.
Как-то через неделю, в палату бодренько втерся молодой парень с милицейской выправкой и повадками. Немедленно присел на стул у кровати и вытащил блокнот на кнопочках. «Вы, говорит, такой-то?» Отвечаю «да». Мне пришла в голову испуганная мысль, что я в чем-то перед кем-то виновен и меня ищут власти.
«Вас ищут ваши сотрудники из НИИ. Вы биохимик? Нам позвонили, нас подрядили. Не скучайте. Врачи говорят: идете на поправку. Ваша домохозяйка больше не волнуется и сын в интернате». Я сказал: «Спасибо». Но он не уходил и спросил еще: «А кто вас сюда привез? Говорят, на машине, из тех, которых только бандиты себе позволяют «для понта» – скорость превышать, на красный огонь стартовать. Вы с ними как-то связаны? Колитесь. Колитесь. Вы уже на заметке».
Вошла медсестра и сказала тихо и враждебно: «Человек болен. Попрошу зайти в другой раз». Он подавился следующим вопросом и залопотал: «Ах, проститесь! теперь еще кого-нибудь пришлем, и о выписке нас предупредят. Встретим».
Приятненькая сестричка рассмеялась: «Здорово я его вытурила? А вам просили записочку передать. Никому не говорите, что это я передала. Так просили.». Улыбнулась еще раз и ушла, оставив за собой шлейф запаха от инъекции.
Я никак не мог развернуть листок из блокнота, Ослабели пальцы. И наконец прочел:
«Ты мне нужен, а я тебе. Ни с кем обо мне не разговаривай. Полицейских гони. Найду тебя сам. Тригер».
