Шесть правил идеального робота
Правило первое: Не доверять роботам задачи, которые связаны со значительным риском для общества. Другими словами, действия роботов должны быть предсказуемы, а возможность катастроф сведена к минимуму.
Правило второе: Ни при каких условиях не доверять роботам оружие и/или не предоставлять им управление вооружением.
Правило третье: Соблюдать три Закона робототехники Азимова:
1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.
2. Робот должен повиноваться командам человека, если эти команды не противоречат Первому Закону.
3. Робот должен заботиться о своей безопасности, пока это не противоречит Первому и Второму Законам.
Правило четвертое: Программирование роботов с учетом целого ряда условий и принципов. Одним из них является принцип максимально полезных действий – то есть, выбирать из целого ряда возможных поступков лишь те, которые принесут пользу как можно большему количеству людей.
Правило пятое: Наделять робота только основным набором эмоций.
Правило шестое: Не наделять машину СОЗНАНИЕМ – «РАЗУМОМ»!
Мы пренебрегли всеми этими принципами во благо человечества. И не успеем осознать свою ошибку, так как нас… не станет.
Последняя запись из дневника Грегори Райна.
Год 2220
– Эсфира?
От оклика девушка, прогуливающаяся вдоль цветной аллеи, вздрогнула и опасливо покосилась на кусты. Она не успела издать и звука, как из колючей зелени показалась мужская рука, схватила и потянула подол синего платья.
Блаженная улыбка, не покидающая до этого девичье лицо, сменилась гримасой ужаса.
– Святой Дарвин!
– Тихо, тихо милая, это я. Я. Всего лишь я.
Как только девушка оказалась лицом к лицу с нарушителем ее спокойствия, сердечко забилось быстрее.
– Иринарх, ты меня напугал, – девушка нервно вцепилась в символ ее веры, небольшой медальончик с ликом святого, но тревога только усилилась, теперь уже за жизнь парня. Тысячи страшных образов пронеслись в голове миниатюрной блондинки.
– Эсфира, ты чего, глупышка? Не нужно думать о плохом, я был предельно осторожен. Ни один принципал меня не увидел, – парень, немногим старше самой девушки, самодовольно усмехнулся, как бы игнорируя реальную опасность.
– Ты же знаешь, в чем в чем, а вылазках на поверхность мне нет равных, – парня переполняла гордость, ведь не каждый из нижнего мира мог похвастаться тем, что вот так в светлое время суток разгуливает на окраинах Церебриума.
– Нет, нет, тебя поймают! Тебя схватят и убьют! – от разливающейся, как липкий яд, тревоги за жизни любимого, руки девушки затряслись, а сама она стала лихорадочно крутить головой, опасаясь, что сюда уже направляются ищейки.
– Уходи, немедленно уходи!.. Хотя нет, сейчас нельзя, – затараторила побледневшая Эсфира, – солнце еще высоко. Сиди здесь, а после, когда стемнеет, возвращайся в Изнанку. Там ты будешь в безопасности.
Хотя Эсфира понимала, что в Изнанке никто не может быть в безопасности, но по крайней мере находиться там, куда в здравом уме не спустится не один принципал, лучше.
Все доводы парень пропустил мимо ушей, открыто любуясь вместо этого девушкой, напоминающей о зефире. Он и сам не знал почему, но именно это угощение, которое Иринарх не пробовал, походило на его любимую: такая же белоснежная, мягкая и воздушная, а самое главное, запретная. Что обостряло чувство собственничества.
– Ты не представляешь, как я по тебе скучал! – придавая вес своим словам, молодой человек мягко поцеловал взволнованную девушку, прерывая поток встревоженных слов.
«Была в храме», – догадался он, чувствуя на языке нектар, который она могла вкусить только там.
Эта мысль парня одновременно порадовала, так как ему нравилась сладость, которую она ему дарила. И разозлила. Он ненавидел, что его Эсфира искренне верит в эту чушь, которой с детства их кормят принципалы! Но ничего не мог с этим поделать. Переубедить ее из-за слепого упрямства, как и девяносто девять процентов примитивов, было попросту невозможно. Если бы его смерть помогла хоть чуточку приоткрыть завесу тайны, (которую он сам не знал, но был уверен, что она существует), он, не задумываясь, умер бы.
На время забываясь, Иринарх углубил поцелуй.
«Теперь нас не разлучить. Теперь мы всегда будут вместе».
– Что это? – спросила девушка, и провела пальчиками по щербатой щеке.
Парень неохотно отстранился, пытаясь уйти в тень. Прикрыл ладонью правую сторону лица, на которой рубцевался уродливый ожог.
– Пустяки… – небрежно сказал он. – Благодаря ему я заработал нам билет на свободу!
– Свободу?! – девушка напряглась, ее пальцы нервно вцепились в холщовое платье, на котором было множество огромных складок, отчего она казалась объемнее.
– Да, Эсфира! Теперь мы можем покинуть Церебрум и перейти за стену, где станем наконец свободными. Представляешь? То, о чем мы мечтали, теперь осуществимо.
Иринарх хотел взять девушку за руки, но она сделала шаг назад и резко замотала головой.
– Эсфира, малышка, ты чего? Это из-за шрама, – удрученно произнес он. – Я страшен. Я тебе противен, – по его лицу прошла рябь. Горечь готова была сменить чувство недавней радости.
– Нет, нет! – поспешно отозвалась девушка. – Никакой изъян не заставит меня разлюбить тебя…
– Ох, Эсфира, тогда, что? – парень резко притянул любимую к себе для крепкого объятия. Но, когда почувствовал, что на самом деле скрывали складки безразмерного платья, ошеломленно замер.
– Не может быть…
Иринарх робко коснулся округлившегося животика, при этом бессознательно затаил дыхание, как будто прислушиваясь. Тут же ребенок, как будто ощутив связь с этим человеком, легонько толкнулся, принося в мир парня водоворот непрошеных, новых эмоций. Иринарх убрал руку, попятился, его глаза выпятились… от ужаса! Дар речи пропал, язык как будто распух и прилип к небу, нехорошее предчувствие сдавило все внутренности в тугой узел. В горле образовался ком.
– Это не правда… Ты не могла… не могла… как? – парень схватился за голову, взлохматив и без того неряшливые волосы.
