Старик лег на спину, закрыл глаза и прочел молитву:
«…О, Великий, о Мудрый Отец наш небесный! Создатель и хранитель Великого Света! Я благодарность тебе воссылаю за все, созданное тобой, и от имени созданного молю: да придет час избрать того, кто вернет на землю Закон Вселенной, ее дыхание, Священный Огонь, и чистотой своей и силой, данной Первопредками, изгонит Князя Темного мира и всех его приспешников прочь! Да разбудит Пришедший от Тебя светом древних Знаний сердца людей, и убоится воцарившееся Зло, и сбежится в место, уготованное ему, где и останется навек и вскоре исчезнет вовсе в недосягаемых глубинах первозданного мрака».
Атар стоял посреди широкого хлебного поля. Золотые волны зрелых колосьев с шелестом катились вдаль, а аромат безкрайних хлебных полей молодил дух и возвращал воспоминания о давно ушедших днях его молодости.
В эту ночь Волшебная книга сновидений открыла ему страницы сказки, в которой он был Парсийским1 воином, в красном дорогом платье, толстых кожаных доспехах. У левого бедра, выгибаясь к земле, висел кривой пехотный меч, изящные формы которого, даже будучи зажатыми в плотно облегающее нагалище2, просматривались легко и созданы были трудом искуснейшего мастера. Сами же ножны, отделанные тонкой золотой вязью и обтянутые красной кожей, безспорно, говорили о принадлежности их хозяина к сословию знати.
Атару, как опытному читателю Книги Сновидений, льстила сегодняшняя сказка, хотя Писателю человеческих снов все же стоило бы в этот раз подыскать ему и платье, и доспехи поскромнее. Входящий в его экипировку великолепный зеркальный щит, отражающий тысячи солнечных лучей, был абсолютно непрактичен и выглядел вычурно и броско.
Но вот к сердцу старика прихлынула волна давно забытых ощущений, и он, смирившись с безполезным щитом, стал наслаждаться упоительной смесью силы, свежести, веселья и безпечности – одним словом, всем тем, что составляет поистине безценный аромат молодости.
Ранее безоблачное небо стало терять свой прежний цвет. Что-то неведомое, вторгшись в густую синеву небесного свода, оттенило его грязно-серым, тревожным тоном.
Холодный ветер, вывалившись из густого сумрака, упал на хлебное поле и, словно дикий конь, принялся неистово качаться в его золотых волнах. Перепуганные колосья, чувствуя недобрую силу, зашумели, будто предупреждая Атара о близкой опасности.
Старик обернулся. В нескольких шагах позади него сгустившийся воздух начал медленно вытягиваться в человеческую фигуру. Незнакомец явно был не из Светлого мира, хотя и любое из известных людям описаний Темной Нави к нему тоже сложно было бы отнести. Ни пресловутого хвоста, ни козлиных рогов, ни копыт. «Оно» походило на человека, однако судить о том, мужчина это или женщина, было достаточно сложно.
Посланец Пекла выглядел как человек среднего роста, вернее, как существо, причем крайне неопрятное. Если доверять первому впечатлению, его грязные, засаленные одеяния не стирали со дня приобретения.
Безкровное лицо твари отливало трупной серостью, безумные гримасы искажали его черты, а тело подергивалось и кривлялось. Полный чудовищной силы внутренний мир существа был несправедливо заточен в слабом теле.
Затянутые кисеей безумия глаза пришельца злобно всматривались в зеркальный щит Атара. Тот почувствовал, как все пространство вокруг него стало наполняться энергией страха.
И вдруг Темная тварь разинула свою пасть так, что в дрогнувшем от ее низкого рыка воздухе не осталось места ни для чего, кроме пыли и соломы. В один миг это растущее, словно тень солнечного затмения, жерло заняло половину неба!
«Хорош сон, – только и успел подумать Атар, в страхе закрываясь зеркальным щитом. – Неужели это сам Абадон – всепожирающий демон страха? Почему же меня не засасывает в эту бездну?!»
Внезапная буря успокоилась так же неожиданно, как и началась. Однако и в мертвой тишине Атар продолжал закрываться щитом, не рискуя выглянуть. Когда же он решился осмотреться, то, к своему неудовольствию, обнаружил посланника Темной Нави на прежнем месте. Как видно, тот явился сюда не просто припугнуть Атара.
Превратившись вновь в бледное неопрятное существо, навь стояла на два шага впереди Атара, закрыв свое лицо тонкими слабыми ладонями.
– Убери щит! – злобно процедил демон сквозь зубы.
Атара осенила догадка. Бог мой! ведь у него в руках было едва ли не единственное безотказное оружие в борьбе с Темными силами – зеркальный щит Небесной девы-воительницы Вакшьи, или, как звали ее славяне, Правды. Любая нечисть, отражаясь в его идеально отполированной поверхности, видит свое уродство и становится безсильной перед неприкасаемым ликом Истины.
Стоило признать, что чья-то заботливая рука как должно экипировала парса перед этой страшной встречей. Он вскинул глаза к мрачному небу и мысленно поблагодарил небесных хранителей за заботу. Ужас отступил: враг не страшен, когда знаешь кто он. Но с другой-то стороны, если твой враг… сам Страх?
Атар судорожно ощупал свободной рукой тяжелый эфес.
– Твой меч мне не страшен, – заметив это движение, произнес демон, – убери щит, и я тебя не трону.
– Как же, уберу, – нервно выдохнул парс, – я уж лучше здесь посижу. Подожду, когда все это закончится.
От этих слов Темного посланника передернуло.
– Убери щит! – властно и с угрозой снова повторил он. – Убери, и я тебе обещаю, что все закончится просто молниеносно. Или ты думаешь, что сможешь отсидеться тут? Нет, этого не будет. Позже ты все равно вернешься в реальный мир, где у тебя не будет щита, и тогда тебе не поздоровится!
Но Атар уже окончательно пришел в себя и только снисходительно улыбнулся в ответ.
– Если здесь, во сне, мне дали щит, – спокойно ответил он, – значит, и там без защиты не оставят. Иначе ты не явился бы на свидание со мной именно сюда.
Восковое лицо демона снова исказила злоба.
– Что там, в миру, с тобой возиться? – с едкой насмешкой заметил он. – Ведь песок из тебя сыплется. Это здесь, во сне, ты витязь. Только вот имя бы тебе погромче! Как тебе, скажем… Атар Дряхлый?
Старик, продолжая прятаться за щитом, только пожал плечами:
– Что-то я никак в толк не возьму: к чему тебе глумиться надо мной, Абадон?
